— Я… я могу надеяться на это? — волнуясь, хрипло спросил Андфинн.
— Всё в руках Господа нашего, — Хьюго осенил себя крестом и склонил голову, — однако думаю, что труды во славу церкви и Шотландии будут по достоинству оценены. И прошу пока хранить молчание. Помогите Маргарите, исполните пророчество — и Святой престол вас не забудет.
— Я буду молчать. Я верный сын церкви и слуга Господа…
— В Риме об этом знают, — Хьюго чуть улыбнулся и склонил голову, — Ваше Высокопреподобие. Я надеюсь, что со временем к вам будут обращаться "Ваше Преосвященство"…
Епископ, вцепившись в борт руками, молча смотрел на берег, но мыслями уже был не здесь, на диком острове, а далеко на юге, среди белых зданий и оливковых рощ Рима. Немного помолчав, наш современник негромко кашлянул, привлекая внимание собеседника, и сказал:
— Уже ночь, Ваше Высокопреподобие. Вам нужно отдохнуть. Я пойду на берег.
— Да, да, — произнёс Андфинн, возвращаясь из мира грёз, — ступайте, брат Хьюго.
— На рассвете я буду молиться о здоровье королевы. Пусть мне не мешают, — и Хьюго склонил голову, ожидая благословения…
Остаток ночи Хьюго Дункан провёл у костра так и не сомкнув глаз, иногда подбрасывая в огонь остатки хвороста и раздумывая о своём путешествии. Ему удалось то, что ещё несколько дней назад можно было бы посчитать за чудо: он смог совершить путешествие во времени и спасти ту, чья жизнь должна изменить историю Шотландии и всей Европы. Он сидел и думал, не обращая внимание ни на холодный ветер, иногда бросавший ему в лицо дым костра, ни на запах немытых тел людей, спавших вокруг. Ему удалось "пройти по пути", осталось возвратиться назад.
Когда небо на востоке стало светлеть, предвещая рассвет, Хьюго встал, потянулся и, подбросив остатки хвороста в почти погасший костёр, побрёл за своим рюкзаком, который со вчерашнего дня дожидался своего хозяина на прежнем месте. Страж, сидевший у соседнего костра и боровшийся со сном, посмотрел на монаха, что-то пробормотал на норвежском и поплотнее закутался в кусок ткани, по-видимому служивший ему плащом.
Несколько минут спустя наш современник прошёл вдоль берега в стороне от лагеря путешественников и поспешил на знакомое место, откуда ему предстояло отправиться обратно в двадцать первый век. Там ещё в первый день на острове он разметил на земле основные фигуры и формулы, желая сократить время на подготовку портала в своё время и опасаясь, что может в спешке что-то забыть.
Обведя главные линии и дочертив недостающие фигуры, он встал в центр и замер, прислушиваясь к звукам и ожидая восхода солнца. Ветер шевелил полы его плаща, от охватившего напряжения вдруг начала дрожать левая икра и засвербело в носу. С большим усилием Хьюго сохранял неподвижность, настраивая себя на проведение ритуала.
Уже стало заметно светлее, но облака, обложившие небо, не позволяли увидеть край солнца. В ожидании восхода Хьюго стал читать "Pater noster", ища в молитве успокоения перед возвращением в своё время, и несколько минут спустя, когда край облаков на востоке пожелтел, он раскинул в стороны руки и начал произносить старинное заклятье, стремясь попасть в нужный ритм.
С рассветом в лагере спутников Маргариты началось шевеление: звякнул металл о камень, кто-то чихал спросонок, хриплый голос звал какого-то Олафа. Услышав, что лагерь начал просыпаться и ему скоро могут помешать, Хьюго испугался и даже немного сбился с того ритма, который, казалось, поймал. С трудом взяв себя в руки, Хьюго смог отключиться от внешних звуков и продолжил размеренно произносить заклинание.
И вновь то непередаваемое чувство, как и три дня назад, охватило его. Становилось всё светлее, шум в лагере усилился, но уже ничто не могло отвлечь его от завершения ритуала. И вновь с последним словом, унесённым порывом ветра, фигуры на песке налились светом, на линиях вспыхнули искры и на фоне неба возник бледно-голубой круг.
Испытывая радость от того, что ему удалось повторить свой предыдущий опыт, Хьюго внезапно услышал, как недалеко звякнул металл. Он обернулся, увидел примерно в двадцати ярдах от себя одного из слуг, который широко открыв глаза смотрел на невиданное зрелище. Не дожидаясь, чтобы ему помешали, наш современник за пару шагов преодолел расстояние до портала, на секунду остановился перед ним, назвал по латыни число лет, закрыл глаза и как в омут бросился в сияющий круг. Последним звуком, услышанным им в покинутом мире был удивлённый вскрик невольного свидетеля…