Фергус широко улыбнулся – впервые за день.
– Подняться помоги, а дальше уж я сам.
Гордон взял Фергуса под локоть и поставил на ноги. Он явно ловил каждое движение друга.
Они шли к двери, а Шона стояла не шелохнувшись и сжимала руки перед собой.
– До скорой встречи, – сказала она, но Фергус не обернулся, только кивнул, очевидно, все еще сердитый на нее.
А вот Гордон посмотрел на нее, и, судя по выражению его лица, он понимал, как ей сейчас больно. Как будто он знал, до чего ей претит полагаться на его милость. Или о том, с каким трудом она сейчас удерживается от слез.
Ну уж нет. Рыдать у него на глазах она не станет.
Молчание далось ей нелегко, однако она справилась с собой. Фергуса усадили в карету Гордона. Гордон стоял рядом с ней на крыльце. Он оказался выше, чем она помнила, и шире в плечах. От него пахло каким-то мужским парфюмом – а может быть, это был его собственный запах.
Ей хотелось придвинуться ближе к нему. Вместо этого она обхватила себя за талию и терпеливо ждала с безмятежной улыбкой на губах.
Гордон вытащил из кармана жилета карточку и протянул ей. Шона взяла ее, ощутив пальцами отголосок тепла его тела, и уставилась на строчки, написанные его незабываемым почерком.
«Давай сегодня встретимся. Думаю о тебе. Скучаю».Сколько лет они обменивались подобными записками…
– Это мой адрес, – сказал он.
– Да.
Он, кажется, хотел добавить что-то еще, но передумал и вместо этого сказал:
– Сегодня холодно.
Сколько раз ей говорили, что, если сказать нечего, говори о погоде – не ошибешься!
Гордон окинул ее взглядом с головы до ног – того же рода взглядом она наградила его всего несколько дней назад. Шона надеялась, что ей удалось раздосадовать его хотя бы вполовину так сильно.
– Я совсем не замерзла.
Она не хотела, чтобы он демонстрировал какую-то заботу, или вел себя по-джентльменски, или – упаси, Господи! – напоминал ей, каким добрым он может быть, когда захочет.
«Просто уезжай. Забери с собой Фергуса и помни, что когда-то называл его лучшим другом».
Гордон сел в карету. Хелен тепло простилась с Фергусом, а Шона отступила назад и помахала рукой. Она заняла выигрышную позицию, учитывая, что с такого расстояния никто не мог разглядеть слез в ее глазах.
Гордон откинулся на сиденье. В последний раз они ехали вместе с Фергусом из Индии, и тот все путешествие провел в лихорадочном бреду.
Даже сейчас, спустя полгода, Фергус был слишком бледен и худ, но Гордона гораздо больше беспокоило даже не физическое состояние друга, не его вид, а то, что воодушевление и азарт, всегда сиявшие во взгляде Фергуса, куда-то исчезли. В Севастополе он в любой ситуации первый находил, над чем посмеяться. Даже в Индии он то и дело отпускал такие шуточки и комментарии, что все вокруг разражались дружным хохотом. Острый язык не давал Фергусу продвинуться по службе. Сколько раз он высмеивал глупость генералов, их приказов, кампаний в целом! Сколько раз Гордон страстно желал, чтобы Фергус просто заткнулся!
Однако теперь он с радостью предпочел бы видеть рядом с собой Фергуса времен Севастополя или осады Лакхнау, а не этого холодного, вежливого незнакомца.
– Я солгал твоей сестре. И тебе, – отрывисто сказал Гордон.
Фергус повернул голову и посмотрел на него без тени улыбки на лице.
– У меня есть дом в городе, но я намерен побывать в родных краях. Давненько я там не был и изрядно соскучился по Инвергэр-Глен.
Он посмотрел на Фергуса и удивился – тот улыбался.
– У тебя есть выбор, – продолжал Гордон. – Можешь отправиться в мой дом, слуги предупреждены о твоем приезде. А можешь поехать со мной.
– На родину? В Инвергэр-Глен?
Гордон кивнул.
– Конечно, я выбираю родные края. Счастье-то какое, что снова туда поеду! – добавил Фергус.
Улыбка на лице Фергуса делалась все шире и шире. У Гордона создалось впечатление, будто его друг смеется над какой-то шуткой, понятной ему одному.
Карету наняли – у Шоны не хватало денег содержать собственный выезд. И теперь они с Хелен сидели внутри. В ногах стояла маленькая корзинка с едой. Кожа на сиденьях растрескалась, пахло плесенью, обивку покрывали пятна. Шона искренне надеялась, что образовались они от того, что в карете протекала крыша, а не от чего-либо другого. Доставив их в Гэрлох, кучер отправится обратно в Инвернесс, а через две недели вернется и заберет их. Чтобы заплатить ему, Шона продала две шляпки и несколько нарядных платьев.
Боже правый, если так и дальше пойдет, то вскоре ей придется торговать своим исподним!