— Ты хочешь, чтобы я показал вам, где можно найти воду, или предпочитаешь вступить в дебаты с моим отцом?
Девушка тотчас же повернулась к Тристраму.
— Здесь все такие же самоуверенные, как ты и члены твоей семьи?
— Здесь просто больше никого нет, кроме меня и моей семьи. — Повернувшись к девушке спиной, он кивнул мужчине, сидящему на лошади. — Мы так и не представились. Мое имя — Тристрам Росс.
Всадник соскочил с лошади и тепло пожал руку Тристраму.
— Джон Карр — а девушка, которая, должно быть, показалась вам неблагодарной, — моя дочь Сэди. Если ты можешь отвести нас к воде, мы всей семьей будем у тебя в долгу, Тристрам Росс. От жажды страдают не только животные.
— Я так и подумал. Я помогу вам погрузить мертвую овцу в повозку, а потом поеду вперед и привезу немного воды. Держите путь к этому странному холму на северо-западе, и я вас найду.
— Я поеду с тобой, — сказала Сэди. Увидев удивление, которое вызвало ее неожиданное заявление, она сочла нужным добавить:
— Двое могут привезти вдвое больше воды. Мы сможем привезти воды, чтобы хватило напоить лошадей по крайней мере.
Конь Тристрама был привязан в лощине на стороне реки, которая принадлежала Россам, и когда юноша двинулся туда, Сэди поехала вслед. Издали было видно, как остальные огибали холм с маленьким одиноким кладбищем.
— А правда, что вся эта земля принадлежит твоей семье? — В голосе Сэди звучало что-то вроде благоговения, когда они преодолели небольшой подъем и протяженность земель Россов стала очевидной.
— Как говорит мой отец, она наша, насколько может видеть глаз. Пастбища поделены между мной и моими двумя братьями, а Дональд — официальный владелец колодцев.
Полное владение всеми доступными колодцами было законной уловкой, к которой прибегали многие овцеводы и скотоводы страны, чтобы никто чужой не имел права перегонять скот по пастбищам. Немногие скотоводы могли позволить себе заплатить официальную цену за землю, установленную правительством, и купить законные права на пастбища.
У Сэди была кожаная фляга для воды, привязанная к передней луке седла. Фляга Тристрама была наполовину полна. Прежде чем отправиться в путь, он вылил ее содержимое в ведро, которое дал ему Джон Карр, и тот сразу же понес его своему семейству, терпеливо ожидавшему в повозке. Кроме младенца там была еще девочка лет семи и мальчик девяти-десяти лет, достаточно взрослый, чтобы сидеть впереди и управлять лошадьми.
Когда Тристрам предложил Сэди взять с собой ружье, девушка только покачала головой.
— У нас есть ружье, но отец пользуется им только для охоты. Он не одобряет ружей.
Тристрам строго посмотрел на Сэди, полагая, что она подшучивает над ним. Увидев, что она совершенно серьезна, он спросил:
— А как вы поступаете, когда встречаетесь с недружелюбно настроенными аборигенами?
— Мы молимся.
Снова Тристраму пришлось удостовериться, не шутит ли Сэди, но она опередила его вопрос, объяснив:
— Мой отец священник из Шотландии.
— Вы — шотландцы? Как и мы?
— Ты говоришь не как шотландец.
— Конечно нет, ведь мы с братьями родились здесь, но наш отец — из Шотландии, с Высокогорья. Он говорит, что шотландец — всегда шотландец. Но что делает священник здесь, в буше[3]? Тут мало найдется душ, жаждущих спасения. Да и те, что есть, вряд ли стоит спасать.
— Отец перестал проповедовать. Он утратил все иллюзии. Вскоре после того, как я родилась, церковь в Шотландии разделилась на две: половина осталась под защитой английского правительства и землевладельцев, а остальные образовали «свободную церковь». Отец выбрал «свободную церковь». Некоторым священникам повезло. Когда они покидали государственную церковь, за ними пошли их прихожане, и у них была поддержка. У отца поддержки не было. Он стал единственным священником «свободной церкви» во всем районе. Его прихожане покинули его, землевладелец выбросил нас из дома. Когда отец читал проповедь на улице, его арестовали, потом еще и еще, и он решил, что с него хватит. Он сказал, что настало время подумать о семье, и решил увезти нас в Австралию на поиски новой жизни. Мы уже давно переезжаем с одного места на другое. Я хотела бы надеяться, что это будет наш последний переезд, но что-то я сомневаюсь.
Сэди обратилась к Тристраму:
— А что привело твоего отца сюда?
Когда он ничего не ответил, она спросила:
— Он был заключенным? Что он сделал?
— Ничего. После того как его и его отца выселили с земли в Высокогорье, они очень нуждались и, найдя растерзанного орлом ягненка, дед подобрал его, чтобы накормить семью. Люди шерифа сказали, что они украли ягненка, и их отправили на каторгу.