На счастье, они встретились в доме преподобного Джона Карра после воскресной службы. Тристрам и Сэди были вместе, и с ними был Сидни и их новорожденная дочка, которую вскоре окрестят, дав имя Мери. Джереми Уильямса сопровождала его жена Дженни и их дочь Стелла.
Тристрам и Джереми Уильямс обсудили проблемы, возникшие на шахте, и ее владелец повторил снова свое требование, чтобы люди приступили к работе, прежде чем они до чего-нибудь договорятся.
— Но люди боятся спускаться под землю, — Тристрам говорил спокойно и рассудительно. — Там произошло слишком много несчастных случаев.
— Тогда мне придется объявить набор горняков в Нью-Кестле. Они все в большинстве случаев из заключенных, — люди, без которых в этом месте лучше было бы обойтись, но я чувствую, что у меня не будет выбора.
— Однако несчастные случаи продолжаются, мистер Уильямс. Вы добьетесь только того, что число людей с жалобами на вас удвоится. Шахтеры поступают так не без причины. Они такие же люди, как Том Харди и я, семейные люди. Люди, которые не просто боятся работать в забое, а заботятся о том, что будет с их семьями, если они погибнут или покалечатся.
— Я думал, что для подобных случаев существует Фонд защиты горняков, так, кажется, он называется, или что-то в этом роде?
— Фонд защиты умер вместе с Эзрой Ханраханом, а денег, которые были положены в банк на имя фонда, оказалось всего тысяча сорок три фунта. Вряд ли хватит, чтобы прилично похоронить каждого погибшего.
Младенец начал плакать. Все женщины, которые были в комнате, собрались вокруг кроватки.
— У Билли Конрада и Альберта Пенфолда остались дети не старше Мери. — Голос Тристрама стал даже спокойней, чем до этого, но те, кто были в комнате, не пропустили ни одного слова. — Их должны были крестить всех вместе здесь, в этой церкви.
— И мы надеялись, что вы станете крестным отцом для Мери, — добавила Сэди.
Глаза всех в комнате, включая и Мери, устремились на Джереми Уильямса.
Владелец шахты почувствовал, как его гнев стихает, но он хотел выйти из положения, не уронив своего достоинства.
— Я не сдам своих позиций перед рабочими, но я не бесчувственный человек, Тристрам. Я встречусь с тобой, Томом Харди и еще двумя, которых изберут шахтеры, завтра в конторе. Но если нам удастся прийти к какому-нибудь соглашению, я надеюсь, что люди приступят к работе на следующий же день.
Через сутки угольная шахта Уильямса снова работала, со всеми мерами безопасности, которые потребовали шахтеры. Кроме того, каждая вдова шахтера, погибшего при несчастном случае, получила по двадцать пять фунтов с дополнительными пятью фунтами для каждого ребенка в семье. Это была небольшая сумма, но все же лучше, чем ничего.
Семь месяцев спустя Тристрам пришел домой с работы и нашел там двух мужчин, которые поджидали его. Они приехали из Сиднея и привезли с собой известие, которое переменило всю его жизнь. Создавался Национальный союз шахтеров, и в Сиднее в то время уже происходили собрания по выработке устава и выбору должностных лиц.
Известие об удачных переговорах в конфликте на шахте Уильямса достигло Сиднея, и подробности не были опущены, несмотря на далекое расстояние. Два представителя приехали в Брисбен, чтобы спросить Тристрама, не согласится ли он представлять Квинсленд в создаваемой организации. Это назначение должно быть поддержано губернатором Квинсленда, и, если Тристрам согласится, губернатор встретится с ним, прежде чем он отправится в Сидней.
Тристрам Росс зажег факел, который однажды будет вручен одиннадцатому и последнему сыну от Сэди. Его имя будет Генри, Генри Мердо Росс.
Глава девятая
Капитан Энди Маккримон из Союзнической армии поднялся рано. Откинув полу палатки, он нагнулся, чтобы выйти, и теперь стоял, осматриваясь, в течение нескольких минут. Палаток среди деревьев было немного, зато всюду, куда хватало взгляда, спали люди, завернувшись в одеяла, утомленные после трехдневной жестокой схватки. Волнистые струйки дымка лениво поднимались в утреннее небо. На кострах готовилась еда — значит, другие тоже проснулись.
Направившись к одному из кашеваров, Энди Маккримон пробурчал приветствие, прежде чем зачерпнуть чашку кипящего в котелке кофе — очень горячего, чуть кисловатого.
Держа чашку в руке, Энди Маккримон пошел в направлении гребня гор, который был на расстоянии не более шестидесяти шагов. Оттуда он разглядывал узкий горбатый мост, перекинутый через ручей Антитам.