Некоторые принадлежат очень маленьким детям и датированы почти сто лет назад.
— Именно это-то я и ищу. Мне бы также хотелось порасспросить, не знает ли кто, где это семейство жило.
Разговор смолк на время, а потом Абигейл сказала:
— Желаю вам удачи в ваших поисках, майор.
Она уже сделала пару шагов по тропинке, которая вела в Ратаган, когда Генри обратился к ней:
— А вы не хотите пойти со мной, если я пообещаю, что половину времени я проведу в поисках Россов, а другую половину посвящу Кэмеронам?
Абигейл повернулась и посмотрела на него пристально, так, что он подумал, что переступил черту приличий. В конце концов, она была замужем за полковником и имела титул…
— С удовольствием, майор.
— Прекрасно, и мне тоже будет очень приятно!.. Но мне будет еще приятнее, если вы будете называть меня Генри.
— Хорошо… Генри. — Она улыбнулась ему так, что ему показалось, что она ждала дня, который они проведут вместе, не меньше, чем он. — Ну что ж, начнем наши расспросы о Россах и Кэмеронах.
На кладбище около маленькой церкви Гленелга было много могильных камней, сохранивших память о членах семейства Россов, могилы же Кэмеронов находились внутри церкви. Ни одна из могил не была датирована позже, чем двадцатыми годами девятнадцатого века.
— Я еще могу понять, что все мои предки жили и уехали вместе, — сказал Генри Росс, — земля, на которой они жили, понадобилась под пастбище, и их выселили, но меня удивляет то, что и Кэмероны исчезают со сцены почти в то же самое время. Они ведь в Гленелге были землевладельцами.
— Я полагаю, что тот Кэмерон был паршивой овцой в семье. Ему, наверное, пришлось выбирать между титулом баронета и ссылкой или судебным разбирательством за долги. Он выбрал отъезд в Канаду. Думаю, что и его жена изрядно этому способствовала. Ходили слухи, что она успевала тратить деньги в два раза быстрее, чем они зарабатывались. Похоже на то, что Кэмероны из Гленелга редко удачно выбирали жен.
Что-то в том, как Абигейл сказала последнюю фразу, заставило Генри быстро повернуться и взглянуть на нее. Он успел увидеть, как она слегка пожала плечами, сказав последние слова, и легкое выражение печали проскользнуло по ее лицу.
Возможно, он бы выяснил, в чем дело, если бы в здание церкви в этот момент не вошла какая-то женщина. Она пришла, чтобы прибраться в церкви и подготовить все к воскресной службе, хотя до нее оставалось еще несколько дней, но она с готовностью включилась в их беседу. Когда она узнала, кем были эти двое посетителей, она стала рассказывать о «хорошем помещике Чарльзе Кэмероне» и об «этих бедных Россах» так, как будто их отъезд был недавним событием, а не происходил около столетия назад. Случайно она обмолвилась, что им стоит пойти в дом пастора этой маленькой церкви. Пастора сейчас нет, он на конференции, но его экономка — весьма пожилая особа и знает об истории Гленелга гораздо больше, чем «эти профессора из Эдинбурга, которым платят уйму денег, а они могут рассказать вам о месте, даже не побывав там ни разу и не поговорив ни с одной живой душой».
Понятие уборщицы об университетских историках, возможно, и было несколько пристрастным, но в отношении экономки пастора она была права.
Нелли Ганн была хлопотливой и жизнерадостной семидесятитрехлетней женщиной, «всего на четыре года старше самого пастора, хотя, если посмотреть на нас, могу поклясться, что выгляжу на двадцать лет моложе его».
Она проявила неординарную осведомленность в истории Гленелга и его жителей, а ее прямолинейные выводы иногда приводили в замешательство.
— Да, я помню хорошо, какие ходили разговоры о Россах, когда я была еще крошечной девчушкой тут в Гленелге. Моя бабушка обычно говорила, что, если мы будем плохо вести себя, мы кончим так, как «отправленные на каторгу Россы. Отец и двое сыновей. Единственные, кого отправили на каторгу из Гленелга».
Генри чувствовал, что Абигейл смотрела на него, но он отвел взгляд. Вместо этого, он спросил старую экономку: «Всегда было известно, что наши предки были заключенными, но никто никогда не касался никаких деталей».
— Ну, если вы ищете факты, то вы не обнаружите их, просматривая бумаги суда, который приговорил их к ссылке. Росс — Энгус Росс, да-да, его звали именно Энгус. Он был виновен лишь в том, что не захотел, чтобы его дети померли с голоду, но в записях вы этого не найдете. Они были сделаны одним из слуг Джеймса Кэмерона, а уж его имени здесь никто не забудет. Это был тот Джеймс Кэмерон, который выселил своих людей из их домов и устроил там пастбища для овец. Нет, в окрестностях нет ни одного человека, кто бы забыл и простил ему это. Гленелг до сих пор не оправился от этих деяний.