— Лодка стоит больших денег, а однорукому человеку не так-то просто научиться новому образу жизни…
— Я полагаю, ты думаешь, что я обязан тебе, так как ты сражался с моим отцом, не так ли, Росс? Позволь напомнить тебе, что ты воевал за своего короля, — и осмелюсь предположить, что жертва моего отца была несколько больше, чем твоя.
— Если бы твой отец не был убит, он бы вернулся в родной дом, и никому из людей Высокогорья не пришлось бы переселяться в другое место, — вдруг выпалил Мердо, старший сын Энгуса. Причем лицо его стало такого же цвета, как и волосы, доставшиеся ему от отца.
— Перестань! — Энгус испугался, что Мердо зайдет слишком далеко. Характер парня был ему известен.
— Я бы посоветовал тебе обратить внимание на то, что говорит отец, и не вмешиваться в дела, о которых ты ничего не знаешь. — Выражение лица Джеймса Кэмерона указывало на то, что он пришел в ярость, но сдерживал свои чувства перед гостями из Лондона.
— Я остановил мальчишку только потому, что невежливо обижать человека в его собственном доме. Но он сказал правильно. Я пошел на войну, потому что на войну пошел ваш отец, Кэмерон из Гленелга, смелый человек. Другой причины сражаться за короля Англии у меня не было. Когда мы бились с врагом, ваш отец был во главе своих людей, как и подобает храброму офицеру. Я шел за ним, я был так близко от него, что то ядро, которое убило его, искалечило меня, но я оплакивал его смерть больше, чем свою руку. И сегодня меня успокаивает то, что после меня останутся сыновья, которые будут гордо нести имя Россов. Имя Кэмеронов умерло в Тулузе со смертью вашего отца — Чарльз Кэмерон был последним настоящим Кэмероном из Гленелга.
Повернувшись спиной к Джеймсу Кэмерону, Энгус Росс вышел из комнаты, не смотря ни направо, ни налево. Мердо и Катал последовали за ним, гордые за своего отца.
Когда трое горцев вышли, бильярдная заполнилась шумом изумленных голосов. Все согласились, что Энгус Росс был непростительно груб, но никто не заметил, что одет он был почти в лохмотья. Пересказывая эту историю своим друзьям, как это часто случалось, каждый описывал Энгуса Росса высоким, гордым горцем, на котором была надета полная военная форма солдата Высокогорья.
Пять дней спустя после визита Энгуса Росса в дом Кэмерона в Ратагане, один из офицеров шерифа приехал в Ардинтол. В планшете, висящем у него на боку, он вез приказ о выселении жителей лачуг у берега озера. Во второй раз в течение одного месяца они были вынуждены покинуть свои жилища.
Бедняки не сопротивлялись в первый раз, и посланник шерифа не ожидал и теперь никакого сопротивления. Но тут он ошибся — настроение женщин Высокогорья было уже совсем иным. Их принудили покинуть свои дома в горах и долинах, они безуспешно пытались свести концы с концами на покрытых камнями землях Ардинтола. Проклятая судьба! Они уже пали настолько низко, насколько им позволяла их гордость. Больше идти было некуда, и терять им больше нечего.
К тому времени, когда офицер вручил четыре уведомления, молва разнеслась во все лачуги на берегу озера. Он вернулся к своей лошади и обнаружил, что ее окружила толпа разгневанных женщин. Когда он попытался протиснуться между ними, они отказались сдвинуться с места. Не помог и приказ именем шерифа.
Женщины схватили офицера, сорвали с него одежду, и через мгновенье он сам, его платье и его сумка — все было брошено в холодные воды озера. Пока офицер бранился, сидя в холодной воде, ибо выйти ему мешало отсутствие одежды, женщины ардинтолских лачуг сожгли уведомления о выселении.
Стыдясь сообщить, как все было на самом деле, офицер, пока возвращался, дрожа от холода, в Инвернесс, решил придать этому незначительному инциденту большую значимость. Бунт мятежных горцев против властей — никак не меньше. Так и было доложено шерифу.
Шериф разослал сообщения об этом всем местным дворянам, внутренние войска были подняты в ружье. В конторе шерифа без конца происходили собрания, во время которых разрабатывались планы подавления мятежников, которые то отбрасывались, то одобрялись. Люди, единственным опытом обращения с холодным оружием которых было взвешивание фунта гвоздей в своей жестяной лавке, шагали по городу с мечами у ремня. Город с удовольствием отметил, что стук ножен с мечом по брусчатой мостовой производил магический эффект. Даже самые малозначительные люди почувствовали себя бравыми солдатами.