— Это ты будешь решать, оставить жить Крапчатого Пони или он должен умереть?
— Да, но, если он виновен в убийстве, он умрет, ведь мой собственный сын видел, как он стрелял в сержанта!
— Ты прикажешь своему сыну, чтобы он не давал показаний против Крапчатого Пони.
— Я не могу сделать этого, Тисси. Почему? Этот Крапчатый Пони застрелил человека. Закон говорит…
— Разве закон говорит, что брат идет против брата? Разве он говорит, что отец должен приказать убить собственного сына?
Тисси теперь смотрела на Джеймса так же смело и прямо, как и Кати.
Джеймс посмотрел на нее недоверчиво.
— Что ты пытаешься сказать мне, Тисси?.. Крапчатый Пони — индеец, он из народа сиу.
— Я — его мать. Я — тоже из народа сиу. Ты — его отец. Крапчатый Пони — твой сын.
— Я… я не верю этому. Ты все это выдумала, чтобы спасти ему жизнь! Это не пройдет!..
Тисси покачала головой.
— Это не выдумка. Пойди и посмотри. Вглядись в него внимательно. Ты увидишь и все поймешь.
Джеймс задохнулся. Внезапно он почувствовал, что весь фундамент, на котором он строил свою жизнь, зашатался.
— Почему… почему ты не сказала мне об этом раньше?
Тисси пожала плечами.
— У тебя есть еще один сын. Об этом ты не заботился раньше, теперь пришло время позаботиться. Я приду еще, чтобы напомнить тебе.
— Нет!
Это было сказано с такой страстью, что Тисси снова посмотрела прямо на него.
— Я имел в виду, не здесь. Ты не должна появляться здесь. На западном берегу озера Скугог у меня есть рыбачья сторожка. Я поеду туда завтра утром, поэтому сегодня заработался допоздна. Если хочешь, приходи туда, чтобы встретиться со мной.
Через окно своего кабинета Джеймс наблюдал, как две женщины выходили из здания суда. Вернувшись к своему столу, он открыл ящик и вытащил оттуда бутылку виски. Наполовину наполнив высокий стакан, он выпил почти все его содержимое одним залпом и откинулся на стуле, чтобы поразмыслить. У него возникла проблема, но он преодолевал еще и не такие сложности.
Джеймс Кэмерон уже два дня жил в своей рыбачьей сторожке и однажды вечером, когда он возвращался из города, увидел завернутую в одеяло индейскую девушку, съежившуюся калачиком на крыльце. У него упало сердце при мысли, что ему снова придется встретиться лицом к лицу с Тисси, ведь он еще ничего не решил, но когда звук его шагов достиг индианки и она взглянула на него, он понял, что это была не Тисси, а Кати.
Приветствие, обращенное к девушке, было гораздо теплее, чем то, на какое могла рассчитывать Тисси, и когда он провожал ее в дом, то спросил:
— Что ты тут делаешь? Я ждал Тисси.
— Я сказала ей, что пойду вместо нее. Я подумала, может быть, мне удастся лучше убедить тебя в том, как много для нас значит освобождение Крапчатого Пони.
— Да? И как же ты, будешь это делать? — на Джеймса произвела впечатление ее речь, сказанная, по-английски. Кроме того, внутри у него возрождалось давно забытое волнение. Она и в самом деле была очень привлекательной девушкой…
— Я готова на все и сделаю все, что от меня потребуется… Можно мне этого… — Кати указала на крепкий напиток, который наливал для себя Джеймс.
— Конечно. — Джеймс улыбнулся ей и наполнил до краев стакан виски. Давно не возбуждала его ни одна индианка так, как Кати. Может быть, только Тисси…
За ночь до судебного заседания сэр Джеймс имел встречу со своим сыном, законным сыном. Чарльза Кэмерона так и распирало от чувства собственной значимости. Завтра ему нужно будет давать показания, которые пошлют человека (неважно, что это индеец) на виселицу. Это и так уже подняло его престиж в кругу друзей и знакомых, особенно среди молоденьких женщин.
Отец и сын встретились в кабинете Джеймса Кэмерона, и, поболтав ни о чем, Джеймс сказал:
— Я много размышлял о деле, которое будет рассматриваться завтра.
— Похоже, что все в Торонто только и думают об этом, и ни о чем другом. Не знаю почему, но я уверен, — добавил Чарльз с притворной скромностью. — В конце концов я просто выполнял свой долг.
— Ты справился с этим великолепно, — согласился отец. — Я так же горжусь тобой, как любой отец гордится своим сыном… Но я думаю об этом несчастном индейце… Крапчатом Пони, если не ошибаюсь? То, что он сделал, ужасно, но он думал, что защищает свою жену и жен и детей своих людей. Это не было преднамеренным убийством, во всяком случае, не таким убийством, которые рассматривались в суде в последние годы.
— Откуда тебе знать? Ты ведь там не был. А я был. Это убийство, говорю тебе. Намеренное, хладнокровное убийство. Ведь сержант стоял спиной к индейцам.