— Нет, — покачал головой молодой человек. — Думаю, кавалеристы меня узнали. Ну, а им отлично известно, что если они арестуют Дугласа Гордона О'Дарока, то не видать им больше никакой дисайдской уэсгебиты. Милая, да ты же просто падаешь от усталости! — вдруг воскликнул он. — Вот что, иди-ка в дом, а я сам поставлю лошадку в конюшню
Кейтлин отчаянно старалась не подать вида, до чего ж ей хочется именно так и сделать
— Но ты ведь тоже устал! — лицемерно возразила она. — Слушай, Дарок, а ты уверен, что тебя это не затруднит. Мне не хочется причинять тебе лишнего беспокойства…
— Настоящее беспокойство, — сказал он, беря лошадку под уздцы, — ты причиняешь мне, когда подвергаешь себя опасности во время наших ночных вылазок. А теперь, когда здесь появился Рендал, все наши дела становятся еще более рискованными.
Увидев, что глаза девушки гневно вспыхнули, Дарок успокаивающе погладил ее по руке.
— Все тебе очень благодарны, Кейтлин, — проговорил он. — И все восхищаются твоей ловкостью и смекалкой. Если бы не ты, обитатели нашей долины не занялись бы контрабандой — и им не на что было бы купить хлеба для своих голодных детей. Все это я прекрасно знаю. Однако ты всего лишь женщина. А такими вещами должны заниматься мужчины.
— Вы все долго считали меня парнем, — сердито возразила Кейтлин. — Никому и в голову не приходило, что я — девушка
Почувствовав волнение хозяйки, собака грозно зарычала.
— Это правда. Я действительно думал, что ты — мальчишка. И мы с тобой оба знаем, что случилось, когда я обнаружил свою ошибку, — заявил Дарок, и в глазах у него заплясали веселые искорки.
Кейтлин порадовалась, что ночной мрак скрывает краску стыда, залившую ее лицо. Узнав, что Дирк Гордон — вовсе не парень, неисправимый Дарок тут же попытался получить от Кейтлин то, в чем ему не отказывала еще ни одна женщина! И когда Кейтлин отбивалась от него, с языка у нее сорвалось, что если Дарок прикоснется к ней, то совершит кровосмешение. Это были ужасные слова, и произносить их не следовало, тем более что в них не было ни грана правды Однако Кейтлин совершенно растерялась, и это было первое, что пришло ей в голову
Дарок тогда постарался рассеять ее опасения. Он рассмеялся и проговорил:
— Девочка, если ты хочешь сказать, что являешься одной из внебрачных дочерей моего покойного отца, то можешь не тратить слов попусту. Он был моим отчимом. Я полагал, что это всем известно.
Да, Кейтлин знала об этом, но в тот момент это просто вылетело у нее из головы. Настоящим отцом Дарока был один из фивийских Гордонов. И никаким кровосмешением молодого человека испугать не удалось. Он вновь навис над Кейтлин, и тогда она крепко заехала ему кулаком по физиономии.
Потирая щеку, он отступил от девушки.
— Хватило бы и простого «нет», — с упреком пробурчал он.
С тех пор они стали лучшими друзьями. И постепенно Дарок начал опекать Кейтлин. Вот и сейчас он разговаривал с ней, как с младшей сестричкой
— Позволь мне самой решать, что для меня опасно, а что — нет, — резко сказала она ему.
— Мы с тобой еще поговорим об этом, — ласково улыбнувшись, ответил он.
В другое время она начала бы яростно спорить с Дароком. Но сейчас ей было слишком плохо, и у нее просто не было сил пререкаться с ним.
— Иди ты к черту! — смерив Дарока надменным взглядом, бросила девушка. — Я тебя больше не задерживаю, — с достоинством добавила она.
— Ну что ты злишься? — спросил он с укоризной; потом засмеялся и принялся расседлывать лошадку Кейтлин.
Гордо вскинув голову и держась за собачий ошейник, девушка величественно удалилась. Прихрамывая, она обогнула дом и, еле волоча ноги, поднялась по ступеням крыльца
Несколько минут Кейтлин возилась с лампой, стоявшей на столе посреди комнаты. Но вот наконец в лампе затеплился огонек, и девушка смогла перевести дух. Опираясь на стол, чтобы не упасть, она мрачно смотрела на мерцающее пламя.
— Будь проклят лорд Рендал, — после долгого молчания объявила Кейтлин своей шотландской борзой. — Будь проклят Дарок — и все мужчины вообще!
Бокейн (так звали шотландскую борзую) поняла, что хозяйка ждет сочувствия, и жалобно завыла.
— Интересно, почему мужчины всегда недооценивают женщин? Почему считают их никчемными дурами? — продолжала девушка.
Собака, которая тем временем расположилась на своем обычном месте у большого каменного очага, подняла свою громадную голову и преданно внимала гневным речам хозяйки.
Кейтлин казалось, что она никогда не сможет раздеться. С превеликим трудом она умылась, и лицо ее из смуглого превратилось в молочно-белое. Эта метаморфоза ошеломила бы мужчин, знавших Кейтлин как Дирка Гордона. Ее нежная кожа эффектно контрастировала с темной гривой роскошных, ниспадающих до самого пояса волос. Кейтлин была тоненькой и стройной, однако в гибких линиях ее тела не было ничего мальчишеского. Другие девицы пустили бы в ход все женские ухищрения, чтобы подчеркнуть эту колдовскую кельтскую красоту. Но Кейтлин была слишком простодушна для этого. Днем, когда она представала перед всеми как мисс Кейтлин Рендал, мужчины даже не смотрели в ее сторону, а товарищи по ночным вылазкам не узнавали в этой неприметной девушке отчаянного Дирка Гордона.
Бедняжка знала, что теперь ей предстоит тяжелое испытание. Хлебнув для поддержания духа уэсгебиты — исключительно в лечебных целях, разумеется, — Кейтлин обильно смочила кусок чистой тряпочки тем же целительным снадобьем, помогающим, как известно, от всех болезней; поколебавшись, девушка плеснула на клочок материи еще немного драгоценной жидкости, а потом осторожно приложила его к наиболее нежной части своего тела. При первом обжигающем прикосновении Кейтлин судорожно вздохнула, после чего издала долгий слабый стон. Собака сочувственно заскулила.
— Его зовут лорд Рендал, Бокейн, — прохрипела Кейтлин, обращаясь к своей любимице. — Запомни это имя! Он — враг. И если я замечу, что ты у меня за спиной заигрываешь с ним, — между нами все будет кончено, так и знай!
Надев ночную рубашку, Кейтлин, как обычно, распахнула окно и выглянула наружу. Вид, открывавшийся из окошка ее спальни, был одним из самых прекрасных в Дисайде. Посмотрев направо, девушка могла различить огни поместья Рендалов. Страткерн был самой большой загородной резиденцией в этих местах. Это был настоящий укрепленный замок. Однако древняя вершина Лохнагара, видневшаяся далеко на западе, за рекой Ди, была куда выше. В последние дни своей жизни мать Кейтлин часами не сводила с нее глаз. И девушка вдруг вспомнила, как мать сказала ей однажды:
— Он напоминает мне о твоем отце…
— Кто напоминает? — изумилась тогда Кейтлин.
— Лохнагар.
— Господи! Почему?
— О… Именно там мы встречались, когда нам удавалось ускользнуть из дома.
Кейтлин не решилась приставать к матери с расспросами. Мать в те дни быстро и часто замолкала на полуслове…
И сейчас, поглядев на Лохнагар, девушка вздрогнула и отвернулась. Словно почувствовав настроение хозяйки, борзая молча поднялась со своего места у очага и проскользнула в маленькую спальню. Не услышав сердитого окрика, Бокейн подошла к кровати, уселась перед Кейтлин и ласково положила ей на колено свою большую мохнатую лапу. Кейтлин не смогла сдержать улыбки.
— Мне кажется порой, что на самом деле ты — добрый дух, — прошептала она. — Ты ведь всегда знаешь, когда мне хочется плакать…
Кейтлин опустилась на пол и принялась гладить шелковистую бежевую шерсть собаки. Бокейн тихо заскулила от удовольствия.
— Ты такая огромная… Почти как моя лошадка, — ласково бормотала Кейтлин. — А когда я тебя нашла, ты была не больше белочки.
И девушка отчетливо вспомнила все события того дня. Она решила набрать ежевики для матери и побежала к той самой каменоломне, где всего пару часов назад ее, Кейтлин, выпорол лорд Рендал. Там, на краю обрыва, всегда можно было найти крупные сочные ягоды. Но в тот раз Кейтлин мгновенно забыла о них: внизу творилось что-то невообразимое, и Кейтлин даже подумала, не убили ли там кого?