Через час мы уже ели шашлык в гостиной и пили хороший армянский коньяк. Всего нас собралось человек 20. Стол был длинный, поэтому мы разделились по 3-4 человека и вели беседы. Я сидела на краю стола рядом с Володькой и Машкой. Машка приуныла немного, переписывалась в ватс-ап со своим парнем (одним из нескольких) и потягивала шампанское, которое сама и привезла. Она всегда на вписках пьет только его. Дашка включила свои любимую песню «Кроссы», вышла на середину комнаты и стала покачивать бедрами. Вот что делает с закрепощенными людьми алкоголь. А в классе тише воды, ниже травы… Макс, Сережка, Веня и Давид рассказывали друг другу какие-то байки и громко хохотали. Юра Лисицын сидели с ними, прямо напротив меня. Конечно, я уже не могла думать ни о чем другом, кроме него. Я ведь и пришла сюда только, чтобы любоваться им. Возможно, он, наконец, обратит на меня внимание в этом потрясающем синем платье. Оно переливается, с пайетками. Сначала мне это казалось дурным вкусом, но потом, когда я увидела подобное на последнем показе в Милане (по телевизору), я подумала – а почему бы и нет? Раз все носят. В общем, я все-таки опрокинула третью стопку и направилась к нему. Как раз «кроссы» уже сменились медляком. И я его пригласила.
Дальше все было, как в тумане. Мы танцевали, болтали, выходили на веранду – типа покурить, на самом деле просто уединялись. Я не курила, Юра тоже, он же баскетболист. Спортсмен, за ЗОЖ… Но, несмотря на то, что спортсмены слывут глуповатыми людьми, он оказался на редкость остроумным, знал много шуток и хорошо разбирался в политике. Хотя, я сама в ней плохо разбираюсь и допускаю мысль, что он просто бросал в нужных местах беседы комментарии, услышанные во «Время покажет» или «60 минут», толком не понимая, о чем говорит.
Сегодня я узнала, что родители у Юры обычные. Папа – преподаватель в ВУЗе, мама – учитель английского в школе. И мой отец наверняка скажет, что он мне не пара. Но пока он не знает, с кем я, я могу делать все, что захочу. Я в Юру влюблена уже полгода, но близко познакомилась только на этой тусовке. Удивительно, что девчонки еще не встали плотной говорливой стеной между нами. А, может, мне вообще показалось, что он им нравится? Или новость о достатке его родителей повергла их в шок и сразу убила всю симпатию?! Машка вот, например, охотится только на обеспеченных. И возрастом, как вы заметили, тоже не брезгует. Ее сегодняшний парень – сынок местного депутата. Папик уже купил ему квартиру в Москве. Отпрыску всего 18, первокурсник Ломоносовского университета. Работа у него тоже уже будет – нагретое место в одном из филиалов газпрома. В общем, упакованный мальчик.
Платье в пайетках сделало зацепки на моих колготках… и уже через час натерло мне во всех местах. Я пошла в «царскую» ванну и переоделась в привычные свитер и джинсы – хорошо, что я все привезла с собой.
«Тебе здесь нравится?», – спросил меня Юра, когда мы стояли на веранде.
«Это мои одноклассники, мы с первого класса вместе. Нравится – не нравится, я привыкла».
«А меня Ёзеф в первый раз позвал к себе. Я сначала узнал, кто здесь будет, потом решил идти».
Юра застегнул куртку и заботлтво накинул капюшон мне на голову. Потом улыбнулся и сделал глоток пива.
«Пиво пью редко, мне тренер не разрешает».
Мы оба понимали, что влюблены. Но это не было похоже на все мои влюбленности до этого, когда меня тянуло к парню только физически. С Юрой мне хотелось еще и разговаривать, слушать его, узнавать его по клеточке, по крупиночке, по слову, по взгляду. И я стояла абсолютно расслабленная, просто потому что он был рядом, и понимала, что могу быть собой с ним – собой, без фальши, без лицемерия.
Мы виделись на протяжении полугода в соседнем дворе. Я смотрела, как он играет в баскетбол, стеснительно улыбалась, иногда сидела и глядела, как он занимается на брусьях. Он всегда с интересом смотрел на меня, но никогда не подходил. Еще мы виделись каждую среду и пятницу в доме детского творчества, куда Юра водил младшую сестру на танцы, а я ходила на уроки живописи. Да, я очень люблю рисовать. У меня дома лежит несколько Юриных портретов. И, может, я решусь ему когда-нибудь их показать. Но путь в художку для меня закрыт. Папа сказал всем, что я буду экономистом. И слушать мои возражения он не станет.
«Стоит попытаться, почему ты просто не спросишь его?», – спросил меня Юра, когда я ему рассказала это.
«Я не хочу его расстраивать».
Потом Юра вспомнил анекдот к месту, мы смеялись. И, мне кажется, вообще забыли, где были.