Если его зафиксировать, то воздух будет поступать внутрь. Немножко воздуха, но тебе хватит.
— Вы хотите, чтобы я там спряталась?
— Вот именно.
— А вы оба? Вас обоих тем временем…
— Им нужен только я, — сообщил Ники.
— Зачем?
— Потому что я — единственный ключик к тому чемодану с деньгами.
— Чемодан с деньгами — это уже какой-то образ, — заметил Николай. — В том смысле, что символ.
— Да помолчи ты, — оборвала его Маша. — какой еще такой ключик?
— Не говори ей, — предупредил Николай.
— Почему?
— МЕНЬШЕ ЗНАЕШЬ, ЛУЧШЕ СПИШЬ, — сообщил он и огляделся, где бы это можно было начертать.
— Быстрее, — Ники прислушался к шагам в коридоре, и почти насильно подсадил Машу, чтобы она могла забраться в котел.
— Я боюсь замкнутого пространства, — застонала она, но крышка уже захлопнулась над ее головой…
ДОПУСТИМЫЕ ПОТЕРИ
Дверь выбило взрывной волной, и в ощеренном проеме показался похожий на гоблина воин. Маленькие черные глазки сквозь прорези в маске просканировали помещение.
Обладатель этих глазок машинально провел ладонью по лбу, словно стирая пот, хотя на голову была натянута шапочка-маска, и пот вытирать было бессмысленно.
— Первой в дверь входит граната, — пробормотал он золотое правило.
Обыкновенная операция по зачистке. Обладатель глаз-буравчиков только зачищать и умел делать. В том смысле, что именно это он умел делать лучше всего.
Наступательная граната предпочтительнее в городских условиях, в этих современных «крепостях», где стенки сделаны из говна.
Меньше риска, что случайным осколком, пробившим переборку, достанет и тебя.
— Во, реклама, а шуму-то, — сообщил он вслух невидимому собеседнику, глядя на покореженную посуду фирмы «Цептер» и тефлоновые сковородки, пробитые насквозь. — А гундят — ковыряйте только деревянной лопаточкой…
Внимание привлек электрический котел, корпус которого пострадал больше всего.
Именно такой котел, забираясь внутрь, приходилось ему драить на «учебке». В котле варили кашу под кодовым названием «кирза». Она и пахла, как поношенные сапоги. А, может, потому и пахла, что в котел залезали в сапогах.
— Проверь, — раздался позади приказ, и человек в шапочке-маске оглянулся на мужчину в добротном синем костюме и в точно такой-же шапочке-маске на голове.
— Проверь, — повторил мужчина в костюме и без оружия, — не прячется ли кто-нибудь здесь.
— Если бы и прятался, — хмыкнул воин.
— Все равно проверь, — приказал тот.
Мужчина в синем костюме вызывал у воина уважение. Он был заказчиком, он оплачивал работу пушечного мяса, и мог бы отсиживаться в розовой спальне. Но нет, он разгуливал по простреливаемому зданию, как будто плевать хотел на смерть.
— Здесь никого нет, — ударом ноги воин отбросил в сторону сваленную на полу посуду и заглянул под стол. — И здесь никого нет, — наигранно повторил он, распахивая дверцы шкафа, пробитые осколками. — И здесь никого нет, — он поднял вверх ствол автоматического оружия и, выстрелив, продырявил в нескольких местах жестяной вентиляционный короб. — Чисто.
Мужчина в дверях указал взглядом на электрический котел.
— И здесь, — воин поднял крышку, заглянул внутрь… и встретился взглядом с женщиной.
Она забралась туда, подтянув коленки к груди, и с ужасом смотрела на нависшего над ней воина в маске.
— И здесь никого нет, — спокойным голосом сообщил воин и захлопнул крышку обратно.
Убивать мужчин — это естественно, считал он, так задумано природой, самцы должны друг друга уничтожать.
Убивать женщин — извращение.
Воин презирал извращенцев…
— Так-таки никого и нет? — усмехнулся мужчина в синем костюме и шагнул вперед…
— Ники, — прошептал Николай, они вместе втиснулись в какой-то шкафчик, где хранился пожарный шланг и дряхлый огнетушитель, — теперь, когда мы стали так близки, кстати, убери локоть, он мне дышать мешает, так вот, теперь разъясни мне про «ключик». Про ключик к тому чемодану с бабками.
— Представь, я оказался посреди Альп…
— Уже представил, — вздохнул Николай.
— С документами этого, как его, двойника, и без копейки денег. Ну, то есть, копейки были…
— Альпийское нищенство — святое дело.
— В общем, понищенствовал и попал в госпиталь. В больницу, с переломами всех костей…
— Всех? И даже… — Николай округлил глаза.