Даму в декольте попросили немедленно покинуть бои. Она была так пьяна, что, возмутившись, облевала охранника.
Поединок признан недействительным.
Вздох разочарования прокатился по залу, где проводились подпольные бои.
Бледно-зеленого оттащили. "Мистера Бронежилета" унесли.
Кровь засыпали песком.
* * *
- Здесь, - человек со сломанным носом остановил машину. - Как раз подходящее место, чтобы избавиться от тела.
Вместе с напарником они вылезли, открыли багажник и выволокли оттуда окровавленного человека.
- Здесь уже был случай, когда турист упал со склона, - пояснил свой выбор Сломанный Нос. - Турист переломал себе все, что можно. Разницы не будет никакой, - и он поглядел на человека, который лежал у них под ногами. Затем достал бумажник, который принадлежал покалеченному человеку.
Просмотрел, а потом обратно рассовал по кармашкам кредитные карточки, затем вложил увесистую пачку банкнот из собственного кармана:
- Никакого ограбления, у полиции и сомнений не должно возникнуть, что это несчастный случай. А вот с паспортом... Пусть кто-нибудь из твоих людей съездит с этим паспортом в Германию. В компьютер должны занести сведения, что этот человек выехал из страны.
- Может, столкнем его еще дальше по склону? Чтобы наверняка? - предложил помощник.
- Нет, - Сломанный Нос оказался настроен очень решительно.
- Парень хорошо дрался. Последний шанс мы должны ему оставить.
ДАСТ ИСТ ФАНТАСТИШ
С двух сторон голову пациента стягивала стальная скоба, к которой был привязан груз. Груз не давал поврежденным позвонкам давить друг на друга. Разбитое лицо представляло собой комическую маску, в которой непонятно, где нос, а где - уши. Один глаз полностью заплыл, но в щелочке между распухших век на другой стороне блестел зрачок. Этот зрачок, казалось, жил самостоятельной жизнью, отдельной от закованного в гипс и скрепленного стальной проволокой тела.
Зрачок с интересом наблюдал за медсестрой, которая ставила телу клизму.
Это была уже вторая "кружка Эсмарха" и пациент сильно раздулся, но результата - никакого. Кишечник отказывался функционировать.
Медсестра была пожилая, еще двенадцатилетней девочкой она ухаживала в госпитале в Берлине, где ее отец работал хирургом, за ранеными солдатами, привезенными с Восточного фронта. После войны им удалось всей семьей перебраться в Швейцарию. Теперь она скрывала свой возраст, иначе ей ни за что бы не получить эту работу. А без госпиталя свою жизнь она не представляла. Тоталитарная закалка.
Другая медсестра, средиземноморской внешности, держала судно. Она была родом из итальянского кантона.
- Надо позвать герра Розенфельда, - предложила итальянка.
Розенфельд был молодым врачом, неженатым, и потому весьма интересным в ее глазах. А пациент ей был совсем неинтересен. Может, "при жизни" он и был крупным мужчиной, но сейчас похож на сломанную и выброшенную на помойку куклу.
- Попробуем старый способ, - поджала губы пожилая медсестра.
Молоденькая отвернулась, увидел, что та засовывает пациенту палец в задний проход.
- Больно? - спросила она.
Распухшие веки на мгновение сомкнулись, спрятав зрачок, и тут пациент словно взорвался, изукрасил и себя, и халаты медсестер.
- Дерьмо, - сказала немка.
- А вы что ожидали? - вдруг поинтересовался пациент разбитыми губами.
* * *
- Да, да, - сказала яркая крашеная блондинка. - Яволь.
Немецкий язык она учила еще в школе.
- Это наш товарищ. Наш комрад, - она еще раз посмотрела на документы, которые разложил перед ней полицейский чиновник. - Не комрад, конечно, всего лишь актер, маленькая роль в фильме. Мы снимаем шоу, понимаете? Куда, зачем? запротестовала она, увидев, что чиновник жестом просит ее пройти следом за ним. - У нас нет денег платить за лечение, у нас есть страховая медицинская карточка, пусть они теперь и занимаются...
Чиновник что-то принялся объяснять, из чего блондинка не поняла ни слова. Потом снова призывно махнул рукой.
- Вот бестолочь какая, - вздохнула блондинка по-русски, - объясняю же ему я-то тут при чем?
Выйдя из полицейского участка они сели в машину и не спеша, притормаживая у каждой пешеходной "зебры" добрались до госпиталя. Потом, мимо дежурной медсестры, проследовали в палату, где лежал похожий на забинтованную мумию человек.
- Этот? - спросил полицейский по-немецки, и тут же повторил на английском. - This?
- Откуда я знаю, когда он так упакован? - возмутилась блондинка и сделала круговые движения рукой вокруг собственной головы, словно что-то на нее наматывала.
Полицейский подозвал пожилую медсестру, и, как догадалась блондинка, потребовал, чтобы с пациента сняли повязку. Медсестра возражала. Ее немецкий был какой-то резкий, лающий, в отличие от того, как говорил на том же языке швейцарский полицейский.
Полиция победила. Блондинку попросили выйти из палаты и подождать в коридоре. Ей хотелось закурить, но она не знала, разрешено ли, а спросить у топтавшегося рядом чиновника было неудобно.
Наконец, медсестра позвала их обратно. Поначалу блондинка боялась посмотреть на пострадавшего, но встретив требовательный взгляд полицейского, пересилила себя.
У лежавшего на койке человека был сломан нос, выбиты передние зубы и несколько глубоких ссадин.
С двух сторон голову стальная скоба. Один глаз полностью заплыл. Но все равно сомнений не было - это тот самый человек, чьи документы она недавно рассматривала.
Полицейский тоже это понял и даже не стал снова спрашивать:
- This?
А только утвердительно кивнул.
- Я свободна? - облегченно вздохнула блондинка, а он снова кивнул, но только сделал жест, как будто что-то подписывает.
- А, протокол? - улыбнулась она, считая, что слово "протокол" на всех языках звучит одинаково. - Протокол опознания?
Уже направляясь к дверям, она на мгновение задержалась у койки пострадавшего. Медсестра не только сняла повязки с его лица, но и разбинтовала остальное тело. Остался только гипс на обоих ногах и левой руке.
Когда-то это был крупный, красивый мужчина. Кажется, совсем недавно блондинка сама нашла его в подмосковном стриптиз-клубе и предложила сняться в шоу двойников.