Аросева и Хижняк последовали за ней. Лера искоса поглядывала на своего шефа. Он же совсем старенький, лет шестидесяти. Но рядом со смотрительницами казался просто зрелым мужчиной, слово «стареющий» к нему не подходило. Бабулечки-смотрительницы воспринимались как сама старость, доживающая свои последние годы в тиши музейных залов. Когда не было экскурсий, они часто засыпали, забываясь коротким старческим сном на своих стульчиках в углах залов. Федор Емельянович был совсем другим. Всегда бодрый, подтянутый, в фирменных синих джинсах, в клетчатой рубашке с закатанными рукавами, он больше походил на какого-нибудь мастера-краснодеревщика или реставратора, а не на ученого. От него исходила магия мастерства. По крайней мере так казалось восхищавшейся им Лере.
Во Французском зале, украшенном старинными гобеленами, в золотых завитках рококо никакого призрака, как и следовало ожидать, не обнаружилось. Что нисколько не смутило Лужецкую.
— Где именно вы видели привидение? — спросила Аросева.
— Прасковья Николаевна сидела со своей собачкой в портшезе, — указала смотрительница на закрытое деревянное сооружение, похожее на карету, — оттуда она со мной и говорила.
— Что же она вам сообщила? — скептически спросил Хижняк, отвернувшись от пустого портшеза и внимательно вглядываясь в напудренное лицо старушки. Ему пришло в голову, что она похожа на состарившуюся маркизу, сошедшую с гобеленов своего зала.
Оксана Лаврентьевна охотно поделилась с главным хранителем и старшим научным сотрудником музея содержанием беседы с давным-давно умершей Воскресенской.
— Сперва госпожа Воскресенская меня похвалила за то, что зал содержится в образцовом порядке! — Старушка с вызовом посмотрела на сотрудников.
— С этим никто не спорит, — примирительно сказала Лера. — В вашем зале, Оксана Лаврентьевна, действительно идеальная чистота.
— А потом, — сообщила ободренная Лужецкая, — Прасковья Николавна не одобрила то, что я иногда… протираю пыль с этого фарфора-бисквита при помощи «Галы»… Она попросила меня впредь этого не делать. И посоветовала пользоваться сухой бархатной тряпочкой. — В этом месте своего повествования бабулька потупилась, как двоечница.
— Понятно, — тяжело вздохнул главный хранитель. Его в этой ситуации больше всего интересовал не старушечий бред о явлении ангела-хранителя, а состояние экспонатов музея. И если для этого нужно притвориться, что веришь в призраки, что ж, извольте. — Значит, так, уважаемая Оксана Лаврентьевна! Я абсолютно согласен с призра… с госпожой Воскресенской! Не нужно протирать матовый фарфор-бисквит никакой бытовой химией. Он никогда не будет блестеть, поскольку специально сделан так, чтобы казаться похожим на человеческое тело. Наше с вами тело ведь не всегда блестит. Чаще оно бывает матовым, правда? Поэтому вам следует прислушаться к пожеланиям этого привиде… то есть ангела-хранителя. Не так ли? — Он повернулся к Аросевой и сурово взглянул на нее. — Вы согласны?
Лера прыснула.
— Конечно! Ангел-хранитель врать не станет, он разбирается… Запишем ангела в штат? — Она не выдержала, расхохоталась и убежала.
В жизни, вздохнула Вера, всегда есть место подвигу. Вот почему она согласилась на уговоры Андрея научить ее получше справляться с компьютером. Очень уж хотелось нажать кнопочку, и — рраз! — связываться с любимым в любое время. А для этого следовало освоить ненавистную технику.
Вообще-то она, как современная женщина, кое-как и с грехом пополам уже пользовалась электронной почтой. Но и компьютер вел себя с Верой как всякая другая техника. То он показывал ей непонятные таблички, то задавал какие-то вопросы, а то вдруг сообщал, что начинает загружаться какая-то программа… Какая? Зачем?
— Это обновляются базы антивируса, — пожимал плечами Андрей. — Я тебе уже столько раз говорил…
Да, говорил. Но как запомнить? Вера пыталась сосредоточиться на главном: ей нужен Интернет, а в Интернете — почта. Вместе с Андреем они уже давно зарегистрировали ее почтовый адрес, и Вера для тренировки начала переписываться с дочкой Олей, с Дашей, еще с несколькими коллегами, которые работали в других странах. Вначале ей понравилось, все как будто получалось. Потом почта начала требовать пароль, а Вера его забыла. Еще ей начали приходить странные письма.
— Это спам, не обращай внимания, — смеялся Андрей.
— Это не спам, а гадость какая-то! — возмущалась Вера. — Предлагают увеличить то, чего у меня нет. Или, — она лукаво смотрела на любимого, — письма адресованы не мне? Но тебе это незачем!