Мать поправила часы на запястье и поднесла их ближе к глазам.
— Отлично. Если слов родной матери тебе недостаточно, я сама приведу сюда этого маленького урода, и мы посмотрим, каким он стал. — Она нажимает кнопку на часах и говорит: — Это я… Пришлите его сюда! Как вы думаете, о ком я говорю? Сабатини, конечно! Пошлите за Сильвио Сабатини! Я жду его.
Хошико
Женщина подошла ближе и обветренными руками взяла мое лицо в ладони.
— Посмотрим-ка на тебя! Да ты настоящая красавица! Не то что на тех плакатах. А ты… — Она опустилась на корточки и заглянула Грете в глаза. — Ты наша героиня, ты знаешь? Это надо же, бросить вызов плохим парням! — Она подмигнула ей. — Вы им показали!
Грета улыбнулась ей, и ее личико озарилось гордостью.
Женщина дружелюбно улыбнулась Джеку, а затем осторожно протянула руку Боджо. Тот моментально спрятался за спиной у Греты и начал возмущенно верещать.
Женщина усмехается.
— Я — Рози, — говорит она, а затем укоризненно смотрит на сына. Тот все так же сидит, вытянув ноги, на маленьком ящике. — Феликс! Где твои манеры? Почему ты не предложил нашим гостям присесть? — ворчит она. — Если даже у нас не хватает мебели, это вовсе не значит, что мы не должны пытаться проявить гостеприимство, и я не устану повторять, что вежливость стоит…
— Да, да, я знаю… вежливость ничего не стоит, — соглашается мальчишка, неохотно поднимаясь на ноги. — Я впустил их. Я не дал легавым поймать их, чего же еще ты хочешь? — Он сердито смотрит на меня и Грету, а затем указывает на ящики: — Давайте, садитесь!
Грета послушно садится и устраивает Боджо у себя на коленях. Тот прижимается к ней, осуждающе поглядывая на Рози и ее сына.
Феликс хмурится.
— Ты тоже садись!
— Спасибо, я постою, — отвечаю я.
Он театрально вздыхает.
— Как хочешь. Только потом не говори, что я не предлагал, — говорит он матери и садится на пустой ящик.
— Еще как скажу! Ты смутил бедную девушку! Живо признавайся, ты даже не предложил нашим гостям выпить чаю? Вставай, глупый мальчишка, вставай!
Она ладонью легонько шлепнула его по голове, и он наконец поднялся.
— Принеси воды, чтобы можно было заварить чай!
Он снова закатил глаза, отодвинул простыню и схватил одно из ведер.
Он уже собирался шагнуть за порог, но Рози поймала его за руку.
— Феликс, ты ведь никому не скажешь про наших гостей, правда?
— Буду держать рот на замке. Но это лишь вопрос времени. Рано или поздно кто-нибудь настучит легавым, и тогда нам всем крышка.
Он смотрит прямо на меня, прикладывает два пальца к виску и, прежде чем выскочить за дверь, имитирует выстрел из пистолета, который разносит ему голову. Я смотрю на него в окно: он беззаботно шагает по дорожке.
— Честно говоря, я даже не знаю, откуда это в нем. — Рози нервно усмехнулась, но тотчас закашлялась и посмотрела на Грету. — Но, боюсь, кое в чем он прав. Полиция обещала огромную награду любому, кто поможет найти вас. Кто-нибудь видел, как вы сюда пришли?
Джек досадливо сморщился.
— Да, по крайней мере, один человек, возможно, больше. Нам встретилась женщина. Она посмотрела на нас и убежала, как ошпаренная. Думаю, нам пора. Мы не хотим доставлять вам неприятности.
У меня замирает сердце. Я знаю, что он прав, но мне не хочется возвращаться на улицу. Грета начинает плакать.
Рози сделала шаг вперед и заключила Грету в объятия.
— Тсс, успокойся! Все в порядке, милая. Вам не нужно никуда уходить! Мы что-нибудь придумаем. — Она вытащила из-за занавески два свернутых одеяла. — Извините, мне некуда вас посадить, — сказала она Джеку. — Можете сесть на них, если вам так будет удобнее.
— Спасибо, — ответил Джек. — Но мы не можем подвергать вас риску. Да и стеснять просто не смеем. Это было бы несправедливо.
— Меня никто никогда не стеснял, тем более сейчас, — твердо сказала Рози. — К тому же я не абсолютно бескорыстна. Я хотела бы обратиться к девушкам с просьбой, если только они не будут возражать. Пожалуйста, садитесь.
О чем же она может просить нас с Гретой? Джек вопросительно посмотрел на меня, я кивком указала на Грету. Ее губы все еще дрожат, в огромных глазах застыла мольба. Он кивнул.
— Спасибо. Если вы не против, мы останемся здесь чуть дольше. Но только, чтобы отдохнуть, а потом мы уйдем.
Он опустился на свернутое одеяло. Рози сделала то же самое. Оба неуклюже подтянули к подбородку свои длинные взрослые ноги. Я несколько секунд неуверенно стою, а затем опускаюсь на пустой ящик.
— Так-то лучше. Вы, бедняжки, должно быть, до смерти устали. Как только Феликс вернется с водой, у нас будет каждому по доброй чашке чая. Нет ничего лучше чашки чая, вот что я всегда говорю.
Бен
Внезапно на лес опустилась тьма, все птицы умолкли. Только сейчас, в наступившей тишине до меня дошло, как громко они пели и щебетали.
Тишина длится еще пару секунд, а затем откуда-то сверху раздается звук, который постепенно становится все громче и громче и, наконец, отдается эхом со всех сторон.
Тук. Тук. Тук.
Наверху вспыхивает свет, и в его лучах танцует тысяча пылинок. Высоко над ареной, прямо над водопадом, переброшены хрупкие деревянные мостки. Из-за кулис появляется силуэт и медленно движется по тускло освещенным доскам. Этот звук — постукивание трости по деревянному полу. Фигура медленно приближается к центру арены.
Я замираю в напряжении, мне страшно сделать даже вдох.
Фигура появляется в кругу света и медленно поворачивается к нам лицом.
Кровь застывает в моих жилах.
Это не он.
Это даже не человек. Это призрак. Я в ужасе смотрю на него. Нет, это не призрак, это все-таки человек, но похожий на персонажа из фильма ужасов. Его кожа такая же ослепительно-белая, как и костюм. Это не естественный цвет человеческой кожи, да и не цвет вообще. Это безжизненная белизна, лишенная цвета. Белый, как выпавший снег. Кристально белый, ослепительно-белый, Чистый белый. Его волосы тоже белые, а глаза — глаза, направленные на меня, — пронзительно-синие.
Чуть подавшись вперед, он стоит в центре светового пятна и пристально смотрит на меня. Затем подходит чуть ближе, продолжая буравить меня взглядом, и на его лице появляется торжествующая улыбка.
— О, боже мой, да это же Бенедикт Бейнс! Как приятно видеть тебя снова!
Этот холодный голос. Решительный. Незабываемый. Это правда не призрак: это Сильвио Сабатини во плоти.
Хошико
Этот мальчишка, Феликс, быстро скрылся за углом.
— Он пошел вскипятить воду, — поясняет Рози. — Там, сзади, есть коммунальная печка. На ней кипятят воду. Боюсь, это может занять некоторое время.
По комнате начинает растекаться неловкое молчание. Первым его нарушает Джек.
— Спасибо вам, — говорит он. — За то, что пустили нас в дом. Я знаю, какой это риск.
Рози улыбается:
— Всегда пожалуйста. Надеюсь, Феликс был вежлив?
Она строго смотрит на каждого из нас, словно пытается найти подтверждение тому, что ее сын был не слишком учтив.
Я ничего не отвечаю ей. Если честно, он действительно был грубоват, но я вряд ли скажу это его матери, ведь он все-таки впустил нас в дом.
В конечном итоге впустил. В самую последнюю минуту.
— Нет, — говорит Джек. — Он смелый парень, спрятал девушек от полиции. — Он виновато морщит нос и добавляет: — Полиция уже ехала по улице в поисках наших следов. А ваш сын открыл мне дверь. Нас бы точно поймали, если бы не он. Вам есть чем гордиться.
И она действительно гордится, потому что от этих слов ее лицо озаряется улыбкой.
— На самом деле он хороший парень, — мягко говорит она. — Сначала он может показаться угрюмым, но это в его духе. Напускное. Вы же знаете, какими бывают подростки! — Рози переходит на полушепот. — Он немного грубоват и ершист, но это, если хотите знать правду, лишь потому, что мы несколько лет назад потеряли отца… а потом, в конце прошлого года, незадолго до Рождества, его брата забрали прямо на улице.