Или это — женская солидарность?
— Пол ночи ее так продержал, только ближе к утру выпустил. — продолжила рассказывать Гвен, несколько расслабившись. Видимо окончательно убедилась в том, что я не собираю бросаться стульями и обвинять ее во всей грехах рода Бланд. — Война у них длилась долго, ровно до тех пор, пока бизнесу Амери не начала угрожать беда — показатели начали падать, инвесторы забирали свои вклады. Гейерманс тогда очень ей помог, только не сознается как именно. В общем, после той истории Амери увидела в нем нечто большее, чем угрозу своему бизнесу, а конкретнее — вполне даже помощь. Постепенно начала доверять, даже советоваться. А Гейерманс во время крупной пресс-конференции взял и на весь мир ей предложение сделал. Представляешь?
Представляю. Вот это было безвыходное положение, должно было быть! С одной стороны, вроде бы, и отказаться хочется, а с другой — общественность, с жадностью за действиями наблюдающая. Скажешь «нет» подпортишь рейтинги и себе, и несчастному мужчине, решившему сделать предложение, а скажешь «да» — вынудили, вроде как.
— Амери до сих пор говорит про тот случай, что Гейерманс ей выбора не оставил. — хмыкнула Гвен. — А потом была свадьба. И ни за что не догадаешься где! Пока семья Бланд, пританцовывая, организовывал свадьбу выгодную для рода, эти двое взяли и сбежали…в Россию! В Санкт-Петербурге обвенчались, прямо в Эрмитаже, притащив туда церковника. И ладно бы просто подписали бумаги, став женатыми юридически, так ведь нет. Они же церковный брак заключили, а его расторгать нельзя. Когда вернулись в Лондон их, конечно, обозвали идиотами, но поздравили. Молодожены счастливы, род Бланд доволен, всем бы возрадоваться, да и жить счастливо, но не тут-то было.
Гвен замолчала, вновь становясь мрачной. Опустив глаза, она нервно потеребила край рубашки. Я же ждала продолжения.
— Когда Амери родила тебя, мне исполнилось пять лет, поэтому я не помню этот момент четко. — прошептала она. — Но навсегда запомнила день, когда твоя мама в панике пыталась дозвониться Гейермансу, умоляя того ответить. Амери рассказывала об этом так: была одна в вашей квартире, вышла в соседнюю комнату, а когда вернулась, тебя не было. Она подняла панику, когда прибыли твои бабушка и дед, вся прислуга была уже практически в истерике, все пытались найти тебя, звонили в СПН. Амери тогда практически в обмороке объясняла произошедшее Инквизиции. Это был черный день для рода Бланд, Эль.
Гвен замолчала, позволяя мне осознать услышанное. А я сидела, ощущая давящую тяжесть, но не отчаянье. История явно была сложной для семьи Бланд, но вот для меня — нет.
Да, произошедшее было ужасным, но в итоге-то все хорошо. В смысле, ну вот ведь я живая, так? Даже в хорошую семью попала, пусть и с закидонами, но не маньяков. Всегда жила в достатке, получила хорошее образование, чтобы там мама не говорила. Сейчас работаю в перспективной фирме, зарабатываю неплохие деньги, даже влюбилась заново. Не обошлось в моей жизни, конечно, и без приключений, иногда даже плохих, но ведь они могли быть в любом случае? Так что, обделенной я себя не чувствовала и на своих биологических родителей зла не держала. Теперь, когда я приблизительно узнала, какие они даже познакомиться захотела.
Хотя последнее желание, если честно, стало новостью даже для меня.
И во всей этой истории больше меня волновала личность человека, который меня похитил. Ну, еще и обида на людей, вырастивших меня, за то, что скрывали правду все это время.
— Гвен, — произнесла я. — зря ты так переживаешь, честно. Все ведь, можно сказать, закончилось хорошо. Осталось только каким-то образом избежать конфликта между родами.
— Постой-постой, — нервным движением остановила меня представительница семьи Бланд. — так ты не злишься?
— На род Бланд, — подчеркнула я. — нет. Вы не виноваты в произошедшем. Я могла бы позволить себе обижаться, если бы вы принципиально оставили меня в детском доме. Но в свете последних обстоятельств, могу точно и со всей уверенностью тебе сказать, что не считаю семью Бланд виновной в произошедшем. А теперь, — сверкнула я глазами. — когда мы обсудили самый важный вопрос, покажи мне знак, пожалуйста.
Гвен, растерянно почесав кончик носа, выставила вперед стройную ножку, продемонстрировав курсивную вязь, нежно обхватывающую щиколотку. Тонкие, изящные лини свивались в странный узор, расходясь плющом. Должна признать, выглядело красиво.
— Изначально она была на ключице, — произнесла Гвен. — но потом, когда ты пропала, наследницей рода стала я. Поэтому татуировку переместили на щиколотку.
— Я была наследницей? — вскинула я брови.
— Конечно, ты принадлежишь к роду Бланд по отцовской линии, что официально делает тебя наследницей рода. Когда ты исчезла, — объяснила девушка. — твое место заняла я, так как была второй по линии наследования. Мой отец принадлежит к другому роду, а Бланд я по матери. Так что, теперь, когда ты вернешься, исполнять важную роль придется тебе.
— Куда вернусь? — не поняла я.
— В семью, — пожала плечами Гвен.
— А если я не собираюсь возвращаться в семью? — осторожно поинтересовалась я. — Если меня устраивает быть Оплфорд?
— Невозможно, — решительно покачала головой Гвен. — Амери и Гейерманс уже подали в суд, добиваясь опеки рода Бланд над тобой. Я практически уверена, что правосудие на их стороне, поэтому однажды тебе придется вернуться и занять свое место.
Я угрюмо промолчала, думая над тем, что не все так радужно, и с этим спором родов еще предстоит что-то сделать. Может, покинуть род Оплфорд, чтобы ни тем, ни другим? Получу наконец независимость.
Мд-а, есть над чем подумать на досуге. Ясно одно: вступать в род Бланд я не намерена.
— Знаешь, я ведь всю жизнь ждала, когда ты вернешься. — призналась Гвен, словно решившись. — В смысле, когда тебя найдут. Потому что быть наследницей — это стремно. Шаг в сторону — попытка к бегству, прыжок на месте…
— …провокация. — закончила я. — Да-да, знаю. Я тоже росла в амплуа наследницы.
— Тогда должна понимать, — кивнула Гвен.
Наш разговор прервал громкий крик: «ВНИМА-АНИЕ!», раздавшийся из коридора. В непонимании переглянувшись с Гвен, мы одновременно подскочили с сидячих мест и выбежали в коридор, вместе протиснувшись в дверной проем.
Призыв издавал Калеб, сосредоточенно вопящий в громкоговоритель. И если нам с Гвен пришлось выбежать только из апартаментов, то Вейль, обмотанная полотенцем с сырыми волосами, была вынуждена прибежать к нам со второго этажа. Это же как громко кричал продюсер, что красотка его из ванной на втором этаже услышала?
Мы стоим, сверлим Хоткинса, продолжающего самозабвенно орать в громкоговоритель, взглядами профессиональных убийц, а продюсеру шоу «Подбор» совершенно нас игнорирует. Мало того, что чуть до сердечного приступа не довел, так еще и улыбается.
— Ита-ак, прекрасные дамы. — протянул блондин с обворожительной улыбкой. Но старался Калеб не для нас, а для облепивших его операторов. Ребята старательно выполнялся свою работу, снимая продюсера со всех ракурсов. — Сегодня вам предстоит пройти одно из финальных испытаний конкурсного отбора шоу «Подбор». Вижу, вас немного шокировал мой сегодняшний призыв устроить собрание, прошу прощения за причиненное беспокойство. — снова улыбка настолько сладкая, что хочется выпить воды. — Однако, финал требует особенного подхода! Готовы ли вы, девушки, сразиться за сердце наследника рода Арчибальд в одной из последних схваток?
Я готова не была. Вот что, скажите мне на милость, удумал этот тип? В прошлый раз, помнится, меня чуть не сожгли на костре. А финал — это же всегда сложнее, поэтому и задания должны быть не в пример труднее.
Но молчим, стоим и ждем, только переглянулись настороженно.
— Готовы ли вы, девушки, продемонстрировать свои… — долгая, явно театральная пауза. — кулинарные таланты? Ведь всем прекрасно известно, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок! И, конечно, будущей жене важно уметь готовить вкусные блюда для своего будущего обожаемого мужа!
Несчастные конкурсантки шоу «Подбор» переглянулись, являя редкое единодушие. Готовить мы не умели. Но, признаться честно, я ожидала чего-то значительно сложнее и хуже. А так ничего, даже интересно.