- Грагосик тоже пострадал, и Барахолочка понимает и сочувствует, мои хорошенькие. Вероломные «куколки» отобрали у нас важный летунчик, наш любименький рыночек Тиццурх. Мы проиграли. Но, блин, это лишь сплотит нас. Нас и вас. Там, где силушки не хватит, достанет предпринимательской жилочки. Пусть «куколки» воюют и гордятся, мы все вместе отстроим всё заново, общими усильицами преодолеем тяжёленькое времечко и встанем на ножки. Сотрудничество наших народцев строится отныне на спросике и предложеньице, доверьице и дружбочке! И сегодняшнее авиационное шоу тому несомнененькое подтвержденьице!
Овации.
Салют.
Музыка.
Может, ангары? Может, там?
Жегооц кланялся. И вновь призвал всех успокоиться. Речь продолжалась.
- Вот же болтает, точно срёт. «Дружбочка»! Жирдяй сраный! Да, сынок? Хороша ж «дружбочка» на хрен, если этот урод выходит на сцену с кучей сволоты своей. Всюду его бандюги в нас оружием тычат. Как же ж тут отказать в «дружбочке»!
Всюду. Трибуна под контролем, на крышах ангаров тоже зорко следят за происходящем вооружённые бойцы. Всё оцеплено.
Я вздрогнул.
Башня!
Я побежал вниз.
- Пристрелите вы этого Жегооца уже, достал всех! - услышал я голос женщины, спускаясь по ступенькам.
Нет, я успею. Нельзя допустить, чтобы его пристрелили. Хотя и очень хочется допустить.
У башни никого. Это единственное место, где можно спрятаться. Хотелось бы оповестить ребят. Нет времени. Жегооца пристрелят уже скоро. На сцене - самое то. Его жизнь короче тем, чем длиннее его речь!
Оружия у меня нет - всё, что стреляло, мы с командиром оставили в «Граче», чтобы не задерживаться на КПП.
Башня близко. Похоже, это радиоточка, центр связи. Высотой горазда.
От этой жары я весь взмок, рубашка из бежевой обернулась тёмно-бежевой. Пыль летела из-под ног, глаза щурились от яркого света солнца, а в ушах не прекращалось вещание авиабарона.
Вот умный же человек профессор, а угораздило связаться с таким. Лучше б он отказался от контрактов с этим негодяем, но Бидеуса Глобинского можно понять - на летунах на севере, неподалёку от того же Тиццурха, расположены мастерские гения. Имелась у нас в штабе такая информация.
Плюс, Жегооц сделал большой заказ. На кону амбициозный, дорогостоящий проект. Бидеус Глобинский не может отказать не только из-за существенного гонорара, но и просто потому, что это вызов его гениальности. Обратился бы зумзацх к профессору пораньше, что ли!
Полощатся флаги, рукоплещут гости, шуршит трава. А мне слышится гарканье грифов и стон сражённого особой пулей гоблина.
Если я не успею, вот будет шоу!
****
Вход, ступени винтовой каменной лестницы. Как в старых твердынях. Я помню, базировались мы на острове Штайншильтигер, историческом владении Царства, и ставка командования располагалась аккурат в чертогах старого замка, сохранившегося со времён первых королей кайзеров. Вот там я уж натерпелся подъёмов по винтовым лестницам. Путь вёл вверх.
Этаж первый был пуст.
Я побежал на второй.
Закрыто. Я дверь подёргал. Закрыто.
Вверх побежал.
Рубка. Радиостанция. Нет, оказалось, комментаторская кабина, вся эта башня с антеннами предназначена для радиотрансляции и оповещения по аэродрому.
Вверх. Работники комментаторской не заметили меня.
Предпоследний этаж. Заперто наглухо, заварено.
Пятый. Последний.
****
Лёгким, ловким движением пальцев она зарядила патрон и передёрнула затвор.
Речь шла к финалу.
Готовились фанфары.
Она вгляделась в прицел. Изящная чёрная винтовка надёжно была зафиксирована. Позиция хороша - пятый этаж, широкое окно. В помещении пусто - это коридор.
Ей был нужен один выстрел.
Затем разобрать, всё в чемодан и прочь отсюда. Пути отхода выверены.
Гоблин в прицеле.
Она готова.
Один выстрел.
Речь закончится красиво.
Вдох.
- Стой...
Моя рука легла на затвор.
Девушка вздрогнула. Глаза её стали точно фары. Она застыла.