Май заканчивался агрессивной жарой. Сады быстро зацвели и так же быстро облетели. На рынке уже вовсю торговали июньскими пионами. Она планировала сегодня вечером купить букет и завтра принести на работу, поставить в кассе. Знала, что розовый цвет оттенит ее бледность, сделает чуть привлекательнее. Алла надеялась, что Сергей это заметит.
А он сегодня не пришел. Придет ли завтра?
– Куда теперь?
Галкин остановил машину под аркой и обернулся к ней.
– К газетному киоску. За ним его подъезд, – произнесла Алла и тут же покраснела.
Вообще-то она не должна знать, где живет Сергей. Он никогда не приглашал ее в гости, а она не напрашивалась. Пару раз ездила за ним с работы и увидела, как он входит в подъезд. В последнее время часто проезжала мимо его дома и смотрела на окна Сергея.
Но Галкину об этом знать совсем не обязательно. Она просто знала, и все.
– А стоянка где? – покрутил головой Галкин, подъехав к нужному месту.
– Левее. За теми кустами, – указала она на жасминовые заросли.
Галкин медленно поехал. Потом долго парковался, выбирая место.
– Его машина на стоянке. – Алла решительно открыла пассажирскую дверь. – Значит, он дома.
– Ждите меня, – неожиданно строго потребовал Галкин, уставившись на Сережину машину. – Прямо здесь ждите.
Алла послушно встала у переднего бампера. Надела солнцезащитные очки и сквозь темные стекла принялась наблюдать, как капитан неторопливо идет к автомобилю. Обходит его по кругу несколько раз, а потом открывает водительскую дверь.
Открывает? Почему… Почему машина не на сигнализации? Сережа где-то рядом? Отошел за газетами? Ой, ну что за чушь лезет в голову! Станет он читать бумажные издания, как же!
Мелкими семенящими шагами она пошла в сторону капитана Галкина, отдающего по телефону какие-то распоряжения.
– Я же сказал, оставаться на месте, – грубо крикнул он, заметив ее перемещения. И снова бросил в телефон: – Я не тебе…
Алла снова ослушалась и продолжила идти. Противное предчувствие, глодавшее ее еще с самого утра, сдавило грудь костлявыми жесткими пальцами.
Нет, нет, нет… С ним все хорошо. Машина открыта потому, что кто-то взломал замки, отключил сигнализацию. Сережа дома и ни о чем таком не подозревает. А капитан Галкин сейчас говорит по телефону именно с ним и рассказывает о факте вандализма.
– Алла, ну зачем вы здесь? – раздраженно глянул в ее сторону Галкин и тут же махнул на нее рукой. – Как будет угодно, только ни к чему не прикасайтесь.
Она обошла его справа, вытянула шею в сторону открытой водительской двери и тут же испуганно отшатнулась. Нога! Сережина нога стояла рядом с педалью тормоза. Его ботинок, штанина – в этом костюме он был вчера на работе.
Он что же, уснул в машине? Но почему до сих пор спит? И зачем тогда вся эта суета, устроенная Галкиным? Не проще было просто толкнуть Сергея и разбудить?
– Дура! – горестно прошептала она, зажмуриваясь. – Какая же ты дура, Аллочка!..
– Что вы там шепчете, Алла?
Капитан Галкин встал перед ней, загораживая распахнутую водительскую дверь Сережиной машины. Он был широкоплечим и смог закрыть от нее то ужасное, во что ей до обморока не хотелось верить.
– Он… – Ее губы затряслись. – Он умер?
– Да. Сергей Пронин мертв. Думаю, уже часов десять, судя по окоченению трупа.
Он еле успел ее подхватить, чтобы она не грохнулась на землю.
– Зачем вы так?! – ахнула она шепотом. – Окоченению! Трупа! Это так… Так гадко!
– Но это правда. – Он слегка тряхнул ее и повел к своей машине. – Жестко, но правда. И я велел вам оставаться здесь. Зачем вы подошли? Не справились с любопытством?
– Нет. Не было никакого любопытства. Только тревога.
Каждое слово сопровождалось шипящим шлейфом, как будто кто-то выпускал из нее последний воздух, чтобы она вместе с Сережей перестала дышать. Только теперь, когда его не стало, она поняла, насколько сильно была влюблена в него.
– Я… Я любила его. Очень любила! – неожиданно призналась Алла. – И тревожилась сегодня все утро. Он не пришел на работу, и это было на него не похоже. И он так сильно нервничал в последние дни…
– Я это заметил, – согласно кивнул Галкин, усаживая ее на заднее сиденье своей машины. – Мы говорили с ним вчера.
– Я помню. – Алла кивнула и вдруг вцепилась в его руку, уставившись сухими глазами: – Скажите… Это сердечный приступ? От волнения? Как он умер?
– Я не знаю. Видимых следов повреждения при поверхностном осмотре не обнаружено.