— Что это? — спросила Оля невысокую, полную женщину в белой врачебной форме, наполняющую шприц.
— Вам лучше не знать, — отозвалась та и едва заметно вздохнула.
— Простите, а если у меня аллергия на этот препарат?
— Я сделаю тест. Не волнуйтесь. С этой минуты ваше здоровье — один из высших приоритетов империи.
— Интересно, — пробормотала она себе под нос, но спорить не стала. Было у нее такое четкое ощущение, что бесполезно, — А с другими девушками я могу увидеться?
— Сразу после окончания процедур.
— Что входит в «процедуры»? — немного резко спросила Оля. Срываться не хотелось, но ведь не все возможно, даже при сильном желании, — и как долго они продляться? — женщина молчала, и Оля продолжила, — дайте я сама угадаю — мне лучше не знать, так?
Медицинский блок ничем не отличался от любого другого медблока, разве что был больше и роскошнее, и оборудован даже не по последнему слову, а по последней мысли медицины. Персонал был опытным и умелым. Во всяком случае, в вену медсестра попала с первого раза.
На этом хорошие новости заканчивались, и начинался полный трэш. На ее вопросы не отвечали. Требования игнорировали. Хотя обращались неплохо… Оля поймала себя на мысли, что, наверное, вот так относятся к лабораторным дворняжкам: мягко, терпеливо — и абсолютно равнодушно. Как к тем, чья судьба уже решена… Одна эта мысль пугала до холодных ручьев вдоль позвоночника.
— Давайте, я вам вколю транквилизатор, — предложила врач, с сочувствием глядя на симпатичную девушку, которая не билась в истерике, не угрожала высокопоставленными родителями, не требовала полицию, адвоката, прессу и телефонный звонок… даже пыталась быть вежливой. Хотя получалось это плохо. Но другие даже не пытались.
— Думаете, понадобиться? — спросила Ольга.
— Думаю, лишним не будет.
— Хорошо, — с долей сомнения протянула Мещерская, — если вы считаете, что так будет лучше — давайте. Но только самый слабый и тот, который не бьет по мозгам.
— Я дам препарат, который просто погасит избыточную эмоциональную реакцию, — решила та, — и с собой возьмете пару шприц-тюбиков. Вы сумеете сделать себе укол?
— Внутривенно? — Оля удивленно шевельнула бровями.
— Нет, конечно. Такого я бы не предложила. Этот препарат хорошо всасывается, остаточно впрыснуть под кожу в любом месте.
— Давайте, — кивнула Оля, решив, что лекарство припрячет, и потом постарается сдать его на анализ, чтобы выяснить, чем накачивают девушек… если у нее только будет это «потом».
С другой стороны, Артур вряд ли отправил бы ее на верную смерть. Если все так, как она понимает, то девушка слишком ценна. А значит — шанс у нее был.
Она четко помнила полученные указания: бежать сразу, как только ей передадут пирамидку. Никакой пирамидки пока не передали, и вообще, никого, похожего на связника, она не видела. Но ведь если бы он ходил с бейджиком: «Связь с подпольем. Всегда он-лайн», то долго бы тут не продержался, верно? Связником может оказаться любой, в том числе и эта женщина-врач. Так что на всякий случай налаживаем отношения со всеми и ведем себя максимально корректно.
— Подышите глубоко. Теперь задержите дыхание. Спасибо, все отлично. Отдохните. Кофе?
— Если можно, черный, без сахара.
— Примите совет медика, — врач внимательно посмотрела на Ольгу, — кушайте побольше сладкого. Как можно больше. Сахар блокирует адреналин, а истерика — это последнее, что вам сейчас нужно, поверьте мне.
— Будет повод? — ровно поинтересовалась девушка.
Она не ожидала ответа на свой вопрос. Его и не последовало. И не могло последовать, внезапно сообразила она. У персонала, наверняка, есть список тем, на которые они могут беседовать с… кем? Заключенными? Подопытными? Биологическим материалом? В общем, девушками. И, отрастить ей зубы в три ряда, если каждый метр тут не утыкан «следилками». Что ж, шоу «за стеклом», часть вторая. Те же и Мещерская.
ГЛАВА 8
Алена
Линия горизонта внезапно из горизонтали превратилась в вертикаль, а потом и вовсе улетела вбок. Желудок подпрыгнул к горлу, а сердце вдруг решило, что ему срочно нужно в пятки… Кто б его удерживал! Точно — не Темка. Все, что ему хотелось, это удержать кофе в желудке. Он растопырился в кресле и прикрыл глаза, но тотчас снова распахнул, потому что без зрения было еще страшнее.