– Они что, не могли сказать?
– Ты подумал? Тогда нам пришлось бы всем вместе, всем четверым совершать прогулку. Тебе это было надо?
– Точно нет.
– Вот и все. Отдыхай, наслаждайся жизнью. Ты сегодня работаешь.
– Да, скоро поеду.
– Позвони мне завтра вечером. Что-то меня настораживает ее отношение в твоей работе.
Семен положил трубку. Как она относится к нему, все это проявится, а пока он был счастлив, и в таком радужном настроении, поехал в цирк.
5
Цирк встретил Семена знакомыми запахами, такими привычными, и было во всем этом некое волшебство, создаваемой атмосферой, из далекого детства. Он прошел по коридору и вышел на арену, где на доске репетировали гимнасты, жонглеры работали с булавами. Поприветствовав коллег, он услышал:
– Семен, – оглянувшись, увидел в четвертом ряду, инспектора манежа – Сан Саныча, которого все за глаза называли «Изюм», потому что он, когда смотрел номер, то в конце обязательно заканчивал «должна быть в номере изюминка». Было Сан Санычу более шестидесяти лет и сам он из бывших коверных. Это помогало многим. Инспекторами манежа были и из других цирковых жанров, но только клоунада давала возможность говорить реплики. Другие в своих прежних номерах разговаривали между собой, не со зрителями, поэтому и не хватало разговорного опыта. Инспектор манежа часто подыгрывает клоунам, разговаривая с публикой, объявляет номера. Он должен был уметь говорить, и всем этим обладал Сан Саныч. Был он среднего роста, худощав, лысый с глубоко посаженными, цепкими глазами. Морщины прорезали его лицо, но не портили, и оно оставалось добрым.
– Что так рано? – спросил он, когда Семен разместился рядом.
– Так получилось. Что дома делать, вот и пришел. Как вчера отработали?
– Все в порядке. Стас хорошо работал. Когда-то вам придется определиться. Никитич хороший мужик, но он не будет работать с двумя, да и, ни к чему это.
Семен понимал Саныча. Он нашел общий язык с Никитичем, а вот со Стасом не получалось еще с училища. Тот всегда хотел вырваться вперед. Да, придет время, и видимо скоро, что Никитичу придется сделать выбор. А что другой? Может быть, даже на вольные хлеба, либо делай свой номер. Помня об этом, Семен и начал потихоньку готовить номер для себя.
– Я понимаю и стараюсь.
Саныч посмотрел на Семена и спросил: – А что это ты такой радостный? Из тебя все так и прет.
– Настроение хорошее.
– Семен, я не лезу в личные дела, но ты знаешь, что, переступая порог цирка, все личное надо оставлять за его пределами. Личное может в самый неподходящий момент, нанести сильный удар.
– Да, знаю я, Сан Саныч.
– Знаешь, да не все. Гастроли намечаются, и есть у меня подозрение, что поедет Стас.
– А почему он?
– Я, так думаю, что ты стал переигрывать Никитича. А кому это понравиться.
– Разве?
– Да, Семен, и не я один это заметил. Поэтому тебе надо срочно свой номер. Те, мелкие сценки, что у тебя есть пройдут. Я что заметил? Тебе надо больше разговаривать, я имею в виду тренироваться. Репетируй перед зеркалом. Следи за тем, как голос выходит изо рта. Ты должен до автоматизма довести расположение губ, помнить об угле, под которым нужно держать голову. Помнить, как ты киваешь, как движется голова, руки и направление взгляда. Все это кажется мелочами, но в сумме они дают то, что надо зрителю – интерес.
«Изюм» говорил тихо, даже монотонно, при этом, не отрывая взгляда от манежа: – Но надо что-то еще придумывать. Вот я, как старая рабочая лошадь, которую держат лишь потому, что я хорошо знаю дорогу, по которой надо идти и у меня не большой аппетит. Я делаю только то, что умею – привлечь внимание публики, дать реплику и подсказать. Ты еще молод и должен запомнить, что в спину всегда дышат, что всегда найдется кто-то, кто пойдет дальше тебя и сделает лучше, чем ты. Так что не сиди, иначе обгонят. Никитич хороший клоун, успешный и имеет не плохой статус. Но любой успешный клоун строит свое представление на том, что ему подыгрывает партнер. Очень редко встречается талант, опирающийся сам на себя, так что поторопись с выбором.
– Я готовлю номер.
– Да неужели? – и в его вопросе сквозило ехидство. – И где же он? Что-то я не видел тебя на арене.
– Я репетирую иногда в училище, меня по старой памяти пускают. Я не хотел говорить об этом раньше, Никитич обидится, да и зарубят