Тем временем я ознакомилась с третьим посланием. Все те же мысли, облеченные, однако, в гораздо более серьезные слова.
«Милашка Юлиана! Ты сдохнешь скоро, и это сделаю я сам. Я убью тебя, разрежу на куски и съем».
– После этого письма я и решил действовать, – заметил Марк Михасевич. – До этого были просто послания шизофреника, теперь это стали послания опасного шизофреника.
– Но, Марк, – заявила я, – ценю твою веру в мои способности, однако тебе необходимо подключить к этому делу полицию или даже КГБ! Только не говори, что у тебя нет друзей в этих структурах!
– Друзей в МВД и КГБ у меня пруд пруди, – подтвердил Михасевич. – С нынешним министром я на «ты», он мне как-то даже именной пистолет подарил с дарственной гравировкой. И к спецслужбистам у меня имеется подход. Но, Фима… Возможно, этот ублюдок того и добивается, чтобы я всполошился. Не стрелять же из пушек по воробьям!
– Тогда найми частного детектива, – посоветовала я.
Красноречивый взгляд режиссера подтвердил мои опасения – в жертвы намечалась я.
– Фимочка… – Марк понизил голос до интимного шепота. Когда-то у меня дрожь по всему телу проходила от такого тона, а глаза застилала поволока. – Помоги мне, прошу! Я боюсь, что если к делу подключить всех этих шпионов или полицейских или тем паче частных детективов, то рано или поздно желтая пресса получит массу ценных сведений. Мне на то, что эти придурки обо мне печатают, наплевать, но я не позволю им трепать имя Юлианы! Вот если этим делом займешься ты… Приедешь ко мне в гости в Варжовцы, скажем, чтобы… чтобы отдохнуть… Или чтобы писать новый сценарий для нашего совместного проекта. А заодно осмотришься, попытаешься найти подлеца! Ты ведь сама говоришь, что эта гнида окопалась где-то рядом! А такой умнице, как тебе, ничего не составит в два счета найти этого урода. И тогда…
Марк сжал кулаки с такой силой, что пальцы побелели.
Я вздохнула. Отказать Марку я не смогу, даже если бы хотела. Он умеет убеждать людей в собственной правоте. И почему бы не съездить в Варжовцы? Я там целую вечность не была.
– Фима, найди и отдай мне этого ублюдка всего на пять минут. Обещаю, что не буду применять к нему физическую силу, сесть за убийство я не хочу, у меня на ближайшие годы другие планы. Но он все равно будет плакать кровью…
– Он или она, – сказала я.
Что-то подсказывало мне: это дело, которое на первый взгляд кажется столь простым – надо только найти того, кто пишет идиотские анонимки, – в действительности опасное и сложное. В этих скупых письмах сквозит угроза, не придуманная, а явная. Похоже, что тот, кто посылает эти буковки, вырезанные из журналов, на самом деле ненавидит Юлиану Понятовскую.
Я видела нынешнюю супругу Марка в нескольких фильмах. Белокурая, стройная, с зелеными глазами и точеной фигуркой, за которую я бы отдала всех своих Тукеров и половину литературной славы!
В прошлом году она получила главный кинематографический приз за роль в фильме собственного мужа. Ей, кажется, уже под тридцать, но выглядит на двадцать два. И почему мне упорно кажется, что не все так просто? В девяноста девяти процентах случаев анонимщики и не думают приводить в исполнение хотя бы часть своих безумных угроз. Но в одном проценте… В одном проценте случаев они достигают желаемого, потому что их никто не принимает всерьез, даже сами жертвы.
И тогда жертва умирает.
– Твоя Юлиана поехала тогда в Экарест? – спросила я.
Режиссер отрицательно качнул головой:
– Конечно же, нет! Я не мог подвергать ее такому риску… – Он замолчал, потом, видимо, собравшись с мыслями, произнес: – Я хочу, чтобы ты, Фима, правильно поняла меня. Я не боюсь этого ублюдка, он мне безразличен, хотя, находись он в этом кабинете, я бы справился с этой мразью голыми руками. Да нет, рук бы не стал марать, наподдал бы ему ногами….
Мне вспомнилась сцена избиения юных хулиганов. Или, быть может, Марк изменился?
– Но все это начинает походить на охоту. А я не привык, чтобы моя жена или я становились жертвами. Поэтому прошу, чтобы ты помогла мне найти того, кто пишет эти анонимки, как можно скорее. Юлиана тогда не поехала в Экарест, вместо нее я уладил все дела. Я решил, что лучше перестраховаться, хотя и не в моих правилах поддаваться на угрозы какой-то сволочи.
– Ты кого-нибудь подозреваешь? – задала я вопрос.
Как всегда, расследование нужно начинать с поиска врагов – тайных или явных.
– Я? – Марк Михасевич задумался. – Вообще-то я могу предложить тебе на выбор человек двести пятьдесят, которые не любят меня, мои, так сказать, коллеги и бывшие друзья. Многие из них с неуравновешенной психикой, некоторые вообще придурки. Они же завидуют моему таланту и нашей с Юлианой семейной идиллии.