Он опустился на ложе рядом с рыжеволосой. Он познакомился с ней несколькими часами раньше в шикарном баре и сразу же понял, что хочет ее.
Женщина поцеловала его, он взял инициативу на себя и с нахрапом навалился на нее стокилограммовым телом.
В этот момент до его уха донесся слабый звук. На Китайца уже около года охотилась вся американская полиция, поэтому ему и приходилось соблюдать все меры предосторожности. Но это не помешало ему совершить за этот год еще ряд грандиозных преступлений.
Он попытался вскочить, но рыжеволосая шлюха мертвой хваткой вцепилась в него. Он ударил ее по лицу, однако женщина нанесла ему серию ударов в солнечное сплетение. Китаец оказался не готов к этому, обычно женщины, с которыми он спал, были послушными и боязливыми.
В соседних комнатах, где находилась его охрана, слышались крики и выстрелы. Полиция устроила облаву, у него есть еще шанс – через окно.
Полностью обнаженная шлюха, отбросив одной рукой со лба длинные пряди огненных волос, а другой удерживая невесть откуда взявшийся пистолет, наглым тоном произносила:
– Сергий Китаевич, вы арестованы, у вас есть право хранить молчание…
Китаец начал безудержно хохотать, он хохотал даже тогда, когда, вышибив дверь, в спальню влетела дюжина полицейских, когда его поставили к стенке, когда на руках у него щелкнули наручники.
– Сержант Маккой, – произнес руководитель операции, обращаясь к проститутке, которая, закутавшись в черную шелковую простыню, навытяжку стояла перед ним, – вы превосходно справились с поставленной задачей, благодаря вам опасный преступник арестован. Думаю, что вам недолго ждать повышения. Кроме того, я буду просить о представлении вас к награде.
– За что? – все еще давясь от хохота, произнес Китаец. – За то, что дала мне? Черт возьми, меня арестовала шлюха, которая оказалась замаскированным сотрудником полиции. А вас что, в полицейской академии учат в том числе и траханью с мафиози?
Сержант Маккой подошла к Китайцу, презрительно посмотрела на его естество и изо всей силы ударила в пах. Китаец упал на колени, в глазах у него потемнело. Полицейские, дружно улюлюкая, зааплодировали.
– Служу Америке! – провозгласила сержант.
Китайца схватили и грубо потащили к выходу. Его уже ждал кортеж полицейских машин.
22 марта, Лос-Анджелес
Китаец знал, что говорить. В Экаресте сейчас около полуночи, но его это не волновало. Он набрал номер, который помнил наизусть. Трубку сняли после третьего звонка, словно кто-то выжидал.
– Это я, – хрипло сказал в трубку Китаец. – Ты меня узнал?
Собеседник Китайца узнал его сразу же. Он ждал этого звонка с момента его ареста.
– Конечно, Сергий, – ответил собеседник. – Как у тебя дела?
– Какие могут быть дела в поганой тюряге? Американцы взялись за дело всерьез. Они хотят сделать из меня смертника. Вы должны помочь мне… Скажи Эдуарду, что я передаю ему большой привет!
Китаец знал: ему грозит смертная казнь. А умирать он не собирался. Для этого он и позвонил в Экарест.
– Ну разумеется, Сергий, – ровно ответил собеседник. Он знал, на что намекает Китаец. – Уверяю тебя, что Эдуард лично обеспечит твое триумфальное возвращение на свободу. Всем ясно, что ты невиновен. Суд тебя оправдает.
– Как пить дать, оправдает, – осклабился Китаец. Со стороны их беседа выглядела невинной, однако обоим собеседникам был понятен подтекст.
– Не беспокойся, – ответил человек в Герцословакии. – Отдел займется этим. Он подготовит праздник в твою честь.
– Я очень надеюсь, что ваши люди еще не утратили прежнее мастерство, – сказал Китаец. – А то ведь если что, так и передай Эдуарду – я не буду молчать. Ты, надеюсь, понимаешь? Мне не хочется идти на дно одному. А мне есть что рассказать. Так что действуйте, ребятки!
После этих слов Китаец повесил трубку. Что же, его старый друг Эдуард предупрежден. И теперь он точно не допустит осуждения. Из кожи вылезет, но не допустит. На карту поставлено слишком многое.
Один из бывших подчиненных Китайца, Томаш Хенрылка, согласился дать показания против него. Хенрылке пообещали простить все грехи и после окончания процесса вручить новые документы и оплатить пластическую операцию. Если Хенрылка расколется, для Китайца это будет означать одно – смертельная инъекция. Томаш знает очень многое.
Поэтому ему надо умереть. Пусть Эдуард и займется этим.
Эдуард Теодорович, которому немедленно сообщили о звонке Китайца, задумался. Китаец практически ничего не сказал, едва ли даже самый изощренный прокурор сможет использовать этот разговор против мафиози. Разговор двух старых друзей, один просил другого о помощи. Разумеется, о юридической или моральной.