— Это слишком мелко для меня.
— О, да! Ты у нас крупная фигура, старик! СОТВОРИЛ ЧУДО! Никак послан сюда небесной канцелярией?
— Нет, нет, я представляю иное ведомство. — Даже в темноте видно, как лукаво блеснули глаза старика. Да и не такой он вроде бы и старик. По крайней мере, походка у него человека еще не старого.
— Кто ты? — яростно выкрикнул Веня.
— Так сразу и не объяснишь. Помнишь у Гете: «Частица силы я, желавшей вечно зла, творившей лишь благое». О, да ты, по-моему, не изучал Гете. Жаль, жаль, прелюбопытная, премудрая вещица у него этот «Фауст».
— Перестань мучить загадками. Иначе позову охрану.
— Не думаешь ли ты, что она спасет тебя от самого себя, от болезни, приковавшей тебя к креслу?
— Пришел поиздеваться надо мной! — простонал Веня.
— Ты несправедлив! — воскликнул таинственный визитер. — Сначала меня пугали охраной, затем подозревают в чем-то непристойном, в издевательстве над личностью. Повторяю: я пришел, чтобы ПОМОЧЬ.
Последняя фраза ночного визитера была столь убедительной, что у Вени странно заколотилось сердце.
— …Так мне уйти?
— Останься!
— Ты действительно ХОЧЕШЬ ЭТОГО?
— Да! Да!
Неизвестный приблизился, сел напротив Вени; сел так, что темнота скрывала его лицо. Веня по-прежнему смутно видел только бороду и длинные, взлохмаченные волосы.
— Какова твоя главная мечта?
— Странный вопрос. Видишь эту коляску. Если бы я мог с нее встать! Если бы!..
— Что было бы тогда, Веня?
— Я бы бегал, прыгал, скакал! Только сейчас я понимаю, как это здорово: скакать, как козел. А сколько бы у меня было женщин! Я бы… я бы… Не хочу даже мечтать! Слишком больно и тяжело.
— Продолжай, — попросил неизвестный. — Я ведь не случайно задал тебе этот вопрос. Бегать, скакать, любить женщин… И долго бы это продолжалось?
— Всю жизнь.
— А что твоя жизнь? Мгновение. Не успел насладиться безоблачным детством, и уже — юноша; не успел порадоваться своему максимализму, а уже — молодой человек, для которого главное — будущая перспектива; чуть поднялся по служебной лестнице, потратив на это невероятную уйму сил, а к тебе обращаются уже не «молодой человек», а «господин». А там и старость не за горами. Так что счастье твое в любом случае будет недолгим.
— Но… — Веня хотел сказать, что есть естественный цикл жизни человека, что ему бы прожить нормально хотя бы этот период, однако слова Неизвестного заставили его задуматься. ТВОЕ СЧАСТЬЕ В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ БУДЕТ НЕДОЛГИМ… «Мне бы год прежней жизни!» — чуть не закричал Веня. Неизвестный рассмеялся:
— Ты не прав! Хорошего много не бывает.
Веня решил, что его гость умеет читать мысли, и от этого поежился. Ночной посетитель поспешил успокоить:
— Твои стремления понять не сложно. Особенно для такого, как я, столько всего повидавшего на свете.
— Кто ты? — вторично задал вопрос Веня, ощущая стук своих зубов.
— Тот, кто принесет тебе счастье и полное освобождение от мук. Ты хочешь избавиться от последствий катастрофы, я помогу…
— В самом деле?! — перебил Веня.
— Ты слишком много времени потерял в больнице; врачи бессильны перед знаниями, которыми владею только я!
— Не верю! — взвизгнул Веня. — Пустые обещания, бессмысленные надежды.
— Скоро ты убедишься в моей правоте. Но этого мало: я подарю тебе вечную молодость. Мечта алхимиков Средневековья, высшей гитлеровской знати, современных богачей Америки и Европы. На какие только преступления они не шли и не идут, чтобы задержать приближение старости. Увы, их попытки тщетны… — Незнакомец подмигнул Вене и добавил. — Вечная молодость! Это покруче власти, денег, славы, слаще секса и разных прочих удовольствий. Ты станешь могущественнее, богаче любых правителей. Ты переступишь очерченную человеку границу, ты станешь божеством.
— Большой шутник, дед. Тебе бы в цирк или в наши властные структуры…
— Оскорбляешь. Что ж, разговор не получился. Оставайся в инвалидной коляске.
— Да стой же! Стой! Предположим, я поверю тебе. Что потребуешь взамен? Деньги? Бери все мое состояние.
— Этого мусора у меня навалом.
— Тогда что?
— Одна твоя расписка.
— Расписка?..
— Что ты отныне принадлежишь мне.
— Понимаю… Я должен написать ее кровью?
— Нет! Не будем банальными, — рассмеялся Незнакомец. — Пиши обычной ручкой.
И он начал диктовать; текст шел на неизвестном языке, Веня не представлял, что за каракули выводит, и как ему удается их выводить, однако писал и писал, точно во исполнение чье-то чужой воли. Написанные слова сами складывались в предложения, неведомые строчки заполняли бумагу. Иногда Вене казалось, что следует остановиться. Но нет! Что он теряет? Жизнь? Ее и так нет, есть лишь жалкое прозябание в инвалидной коляске. Деньги? Зачем ему теперь деньги. Вдруг тот, кто скрывается под маской старика, действительно поможет ему?