— Никто не сомневается в алкоголизме гитариста Кузькина. Но чтобы, валяясь по сцене, играть?..
Итак, близился 99-й год. Боря примчался ко мне с просьбой "выручай".
— Сколько, — спрашиваю, — нужно? Правда, я и сам едва на плаву…
— Деньги — фигня! Я завтра "дедморозю", причем в двух детсадах одновременно.
— Это как?
— Очень просто. Во втором "отдедморозишь" ты. Мы же — братья, никто не заметит подмены! Заодно и заработаешь…
— Какой из меня Дед Мороз?! — Из последних сил упирался я.
— Ты просто не в курсе своих возможностей. Я принес валенки, бороду и костюм. Надень! Тряхни стариной!..
Я нацепил на себя эту прелесть. Посмотрел в зеркало. Понял, что воплощаю собой не мороз, а оттепель. Но Боря убеждал:
— Исключительный дед! Ну-ка, скажи "раз, два, три, елочка, гори"!..
Я сказал.
— Живой как царь Додон! — Восхитился он, и предупредил: — Только к детям близко не подходи, потому что внутри ты — Кащей. Соглашайся же, черт возьми! Ты мне брат или Муссолини?
Диктатором быть не хотелось…
В девять утра я пришел в детский сад, расположенный недалеко от станции метро "Сокол". Меня встретила пожилая женщина в строгом черно-белом костюме. Ее прическа напоминала хорошо уложенную копну соломы. Дама представилась:
— Лариса Платоновна. А вы — Борис?
— Дед Мороз, — уклончиво ответил я.
— Что-то не похожи.
— На Бориса?
— На Мороза. Дедушка должен быть большим и справедливым.
— А я, значит, ничтожен и коррумпирован?
— Извините, я не хотела, — отступила Лариса Платоновна. — Но Дед Мороз говорит басом.
Я пробасил:
— Здравствуйте, детишечки!.. Вы имеете в виду, так?..
— Почти. Но ваш рост… Родители не поверят. Впечатление, что вы — блокадник.
— Тогда ступайте в Великий Устюг, — вспылил я и засобирался. — Закажите там верзилу. Думаю, пары тысячи долларов хватит…
Лариса Платоновна тронула меня за плечо:
— Не обижайтесь. Просто я волнуюсь. Родители сдали большие деньги и хотят дедушку поконкретнее.
— Конечно, можно погнуть пальцы, — согласился я, — но подумайте о последствиях…
Этот довод ее убедил. Она дала мне сценарий, предупредив, что утренник начнется через час.
Сценарий представлял собой небольшую пьесу, в которой Баба Яга вкупе с Бармалеем бесцеремонно похищала детские подарки, а Снегурочка безуспешно пыталась их найти, время от времени задавая детям идиотские вопросы, звучавшие примерно так: "А, может быть, они под елкой?" или "Куда же бандиты их засунули?". Дед Мороз появлялся под занавес, как король дискотеки, прекращал воровство и бандитизм, после чего выслушивал ребячьи стишки, читал нудную мораль и, наконец, раздав вожделенные подарки, удалялся в небытие. Самым тяжелым было запомнить стихотворные строчки:
Это кто под Новый год
К малым детям пристает?
Кто их дергает за нос?
Это…
Дети должны были отвечать. Вообще, все утренники рассчитаны исключительно на взрослое восприятие, поскольку платят именно родители. Малыши всегда органичны, ибо преследуют "шкурный интерес": получить сладкий подарок. Впрочем, я циничен…
В назначенное время праздник начался. Дети водили хоровод, Баба Яга совершала кражу, Снегурочка занималась тщетными поисками. Наконец, настал мой звездный час. Я появился в зале под оглушительные аплодисменты, и, сам того не желая, звучно продекламировал:
Это что за обормот
К малым детям пристает?..
Клянусь, что сделал это не специально: просто вырвалось; в дальнейшем, правда, следовал тексту. Спасибо малышне: отгадав загадку, они меня выручили. Дальше все шло, вроде бы, гладко. Пока не началось чтение стихов. Снегурочка, подвижная дама лет сорока, пододвинула ко мне стульчик, пояснив:
— Дедушка устал, пусть отдохнет. Ты ведь устал, дедушка?
— В принципе, да, — ответил я, изобразив одышку. — Перся тыщу верст, а тут хороводы…
— Дедушка, — не унималась она, — а можно, дети почитают тебе стихи?
Помнилось, что в этом месте персонаж должен был ответить рифмой: что-то типа "я люблю играть в снежки, а еще люблю стишки", но сей сложный монолог напрочь вылетел из моей головы, поэтому я предпочел ответить:
— Пуркуа бы не па?..
— Что? — Не поняла Снегурочка. Она вообще не блистала интеллектом по ходу пьесы.
— Почему бы нет? — Перевел я.
— Наш дедушка выпил? — С подозрением шепнула Снегурочка, пододвигаясь ко мне вплотную и принюхиваясь.
— Дедушка в маразме, — тихо ответил я, чем ее и удовлетворил.
Первым чтецом был Максим. Он артистично рассказал про Новый год, пресловутые подарки и детское веселье. Второй выступила Наденька. Ее стишок про зайчика, промокшего под дождем, навевал тоску. Третьей была Настенька. Не могу сказать, что она вышла. Узрев меня, она осознала, что ей — конец. Тем более что я взял ее за руку и поставил рядом с собой, проговорив: