— Превосходно! — Я трижды ударил в ладоши. — Моя кузина тоже любит бриллианты и прочую блестящую хрень…
В ту же секунду меня отодвинул от нее рослый пузатый мужик:
— Кто ты такой, придурок?..
— Я — Остин Пауэрс, друзья, здесь без меня никак нельзя… — Внутри меня явно "заело пластинку".
— Генчик, оставь его. — Девица мягко отстранила от меня пузатого. — Он забавный. Я люблю это кино. Купи мне еще жетонов…
Клиент раскошелился: это означало, что можно было наглеть еще больше. Включив полную расслабуху, я подошел к центральному столу. Здесь играли в рулетку. Крупье говорил:
— Делаем ставки, господа…
— Большие ставки! — Встрял я. — Ставки больше, чем страусиные яйца! — Мне казалось, что Пауэрс должен шутить именно так: он же — американец…
— Остин, — обратилась ко мне пожилая мадам в черном парике и с сигаретой в зубах, — как думаете: есть ли смысл ставить на красное?
— Решать вам: я — дальтоник!
— Тогда, может, на четное? — Не унималась она.
— Коль у вас монет — ведро, смело ставьте на "зеро"!
Она поставила и выиграла тысячу долларов. Снова пристала ко мне:
— Вы — волшебник. На что бы мне поставить еще раз?
— Пятнадцать процентов! — Нагло заявил я.
— Десять! — Пожадничала дама.
— Чтоб вернуть нам неустойку, ставьте быстренько на двойку!
Дама выиграла снова. Ко мне подбежал разъяренный Матвей:
— Ты чем, бля, занимаешься? Что за идиотские советы? Эта старая б…дь выставила нас на пять тысяч баксов! Ты что, нах, ясновидящий?
— Клянусь: я — случайно!
— Ни хрена себе, случай. Обул заведение, и доволен! — Шипел он. — Займись вон тем столиком, крайним слева…
Я метнулся в указанное место и, пританцовывая, провозгласил:
— Кто поставит на двадцатку, отыграет "пятихатку"!
Тучный мужик в сером чиновничьем костюме поинтересовался:
— Серьезно, что ли? Это ты той бабе ставки делать советовал?
— Она дала "на чай", но это все случайно, — парировал я, пытаясь не терять идиотского образа.
— Ставлю все на "двадцать", — пробасил мужик и азартно мне подмигнул: — Пора отыграться…
Выпало "тридцать". Мужик выкатил глаза и повернулся ко мне фронтовой частью. Его лицо стало багровым. Я сделал шаг назад:
— Жалко, жалко, мне пора. Наша жизнь, увы, — игра!..
Однако проигравший был иного мнения. Он дышал как буйвол перед корридой. Я понял, что если сейчас не привлеку к себе всеобщего внимания, то моя клоунская карьера бесславно завершится.
— Мой друг! Не перейдя на мат, сыграйте лучше в автомат, — посоветовал я и брызнул вверх по винтовой лестнице.
Здесь меня настиг зеленый от злобы Матвей.
— Ты что, охренел? — Заорал он, потрясая длинными руками над головой. — Это же — зам префекта! Ты разул ВИП-персону!..
— Но ведь вам именно это и нужно! — Я переставал что-либо понимать.
— Надо разувать других, а его — только веселить! Забирай свой "полтинник" и катись отсюда! — Он швырнул мне в лицо мятую купюру. — А Хайкину я лично рыло вскрою!..
Я подобрал с пола деньги и пошел переодеваться. Пока натягивал штаны, Матвей названивал по телефону, комментируя:
— Ах ты ж Хайкин… Мало того, что задолжал, так еще и свинью мне подложил…
На улице меня поймала счастливая дама с сигаретой в зубах. Схватила за рукав и подтащила к себе:
— Вы вернули мне фарт. Позвольте рассчитаться. — И протянула пятьсот долларов.
Я воспринял это как контрибуцию, и потому — взял. Все равно деньги, как и жизнь, утекут сквозь пальцы. Денег, впрочем, не жалко, а жизнь и так мне не принадлежит. И с тем, и с другим надо уметь обращаться осторожно: не жадничая, но и не тратя попусту. Я же постоянно совершаю идиотские поступки: то бездарно тратя время, то по глупости зарабатывая.
ПУТИН В ГИПСЕ
Женя Сенин был так похож на Чингисхана, что инстинктивно хотелось заплатить ему дань. Единственное, что отличало его от исторического персонажа — это темно-рыжий пышный парик с аккуратным пробором посередине.
Женя был скульптором. В советские времена неплохо жил, отрабатывая партийные заказы: за свою жизнь он изваял множество вождей. Всех их объединяла азиатская внешность, в которой просматривались черты автора. Так, Ленин отличался от Маркса формой бороды и более скромной прической. С особой любовью Сенин лепил "железного Феликса" — вероятно, потому, что был женат на его внучке. Жена Галя — тихая спокойная женщина — в отличие от знаменитого деда, предпочитала оставаться незаметной, и даже по квартире передвигалась тихо, стараясь не вызвать реакцию взрывоопасного мужа. Муж, между тем, постоянно митинговал, ругаясь с заказчиками. Однажды секретарь райкома неосторожно заметил, что образ Брежнева в исполнении скульптора напоминает лицо сборщика податей из Золотой Орды. Женя хмыкнул: