Мы сели друг напротив друга за овальным черным столом. Павел деловито произнес:
— Руководство думает о целесообразности.
— Полагаю, если вам нужна имиджевая реклама, то это вполне целесообразно, — принимая его интонацию, пояснил я.
— Дороговато, — улыбнулся он. — В сфере торговли я съел не одну собаку. А вы?
— В жизни ни одной…
— Вы представляете какой-то конкретный телеканал?
— Да, — соврал я, понадеявшись на Шурку Пряхина.
— Организуйте мне встречу с руководством.
— При условии предварительного согласия на спонсорство. — Внезапно я обнаружил в себе цепкость переговорщика.
— Разумеется, — согласился бизнесмен. — Жду вашего звонка…
Домой я примчался окрыленный. Вот он, долгожданный шанс, открывающий дорогу к признанию! Воображение рисовало мне ошеломительный успех и головокружительные рейтинги. Вот молодежь и пенсионеры, прильнувшие к экрану на сорок минут эфирного времени, переживают за игроков; спонсоры выстраиваются в очередь; а вот и автора программы, смущенного от постигшей его славы, награждают призами телеакадемии, осыпая эпитетами "явление сезона" и "открытие года"…
Тщеславие — плохой спутник на пути к цели. Обычно оно сбивает с верной дороги…
Пряхин тут же стал распределять роли и подсчитывать барыши:
— Тебе, как сценаристу и ведущему, две тыщи баксов за глаза хватит. Мне, как производителю программы, причитается восемь тысяч. Остальное — откат кому надо за эфир, и все в шоколаде.
— Когда примут моего спонсора? — Спрашиваю.
— Руководство дало согласие на понедельник. Бери своего бизнесмена за хобот и приводи…
Я привел. Атмосфера Останкинского телецентра со всей его суетой, напоминающей огромный муравейник, раздавила мою личность, но ничуть не повлияла на Павла. Он, ни разу здесь не бывавший, чувствовал себя так же уверенно, как в стенах своего кабинета. Мне даже захотелось снять с него ботинки.
С первых же слов руководитель телеканала начал наглеть.
— Деньги должны поступить через неделю, — заявил он.
— Предлагаю разбить их на два транша, — предложил бизнесмен.
— Нереально, — отчеканил начальник. — Здесь производство, а не базар.
— Но телевидению не чужд рынок, — парировал спонсор.
— Рынок без денег — это песочница, — напирал телевизионщик.
— Мы не дети, — обиделся коммерсант.
— Тогда давайте говорить по-взрослому, не меряясь гениталиями, — резюмировал начальник.
После этой реплики Павел инстинктивно посмотрел на ширинку собеседника и понял, что находиться по другую сторону экрана гораздо дешевле. Договор так и не был подписан.
Шурка еще пару раз интересовался моими успехами в деле поиска инвестора, а потом и вовсе перестал звонить. Позже открыл тайну:
— Я с Натаниным базарил по поводу твоего проекта. Он — известный олигарх. Ему понравилась идея. — Пряхин выдержал паузу, вероятно, ожидая моего нетерпеливого "и что?", но я уже давно знал ответ на сей вопрос, и потому промолчал. Шурка продолжил: — Есть одно "но". В Думе лежит проект закона о монетизации. Короче, правительство решило похерить все социальные обязательства: льготы, компенсации и прочие совковые прелести. Так что извини, но твоя игра не в формате времени.
— "Формат времени" — это конъюнктура? — уточнил я, начиная заводиться.
— Считай, как хочешь…
Моя карьера сценариста и телеведущего закатилась, минуя стадию восхода и зенита славы. Маша, как могла, тащила на себе груз заработков и моей невостребованности. Утешала:
— Тебя еще признают. Ведь ты когда-нибудь умрешь…
— Обязательно, — обещал я. — Но пока жив, буду ненавидеть "ящик"!
— Давай от него избавимся, — предложила Маша, и тут же подарила наш телевизор Валечке. Тот замялся:
— Дык это… У меня же есть один…
— Тогда я его выброшу как врага народа! — Предупредила Маша.
…Теперь Валечка целыми днями смотрит по две программы одновременно. Иногда сразу два фильма или разные ток-шоу. Время от времени делится впечатлениями:
— На одном экране Жирик, а на другом — Кондолиза Райс. И Жирик орет ей: "Блядь ты афро-американская!". А Кондолиза улыбается и отвечает по-техасски: "Дык… мудила ты грешный! За блядь — двадцать пять, а за тебя, холуя, — ни х..!" Жирик прямо усирается, а из одного "ящика" в другой перелезть не может, чтобы Кондолизе навалять. Хорошо, что у меня психика устойчивая. Только "что-где-когдистов" хочется убить, когда они у зрителей выигрывают…
— Так и должно быть, — говорю. — Они же умные.
— Дурак умного сгреб, три недели…б, ума набирался! Очнись, товарищ: мы в России!