Поразительное влияние, которого они достигли в девятнадцатом веке, дало евреям чувство их собственной власти и вынудило сбросить их маску. Мы благодарны им за порыв откровенности с их стороны, — откровенности со стороны нашего смертельного врага.
Я всегда был абсолютно справедлив в моих делах с евреями. Накануне войны я сделал им последнее предупреждение. Я сказал им, что если они вызовут еще одну войну, щадить их никто не будет и что я вымету паразита из всей Европы — раз и навсегда. На это предупреждение они ответили объявлением войны и дали ясно понять, что где бы в мире ни находился еврей, там будет неумолимый враг националсоциалистической Германии.
Мы вскрыли еврейский нарыв, и мир будущего будет вечно нам благодарен.
АДОЛЬФ ГИТЛЕР
Когда отец, закончив разговор, положил трубку, Ричард сказал:
— Ты говоришь о стаде. И о кнуте. Да, это применимо к сталинской России, к гитлеровской Германии, но относительно Америки — вопрос довольно–таки спорный.
— Германия и Россия? Нет, там все обстояло сложнее. Там была диктатура, предлагавшая жить под эгидой идеи и во имя ее.
— Не столько предлагавшая, сколько принуждавшая, поправил Ричард.
— Пусть — так, — кивнул отец. — Но в Штатах была избрана попросту куда более гибкая система того же принуждения. Если ты не соблюдаешь каких–либо правил, система автоматически отторгает тебя, и в итоге ночлег ты проводишь под мостом, в картонной коробке, а доходы получаешь лишь в качестве милостыни. В конце концов, и достаточно быстро, такой индивидуум естественно погибает, попадает в накопитель морга и, впоследствии, совместно с ему подобными отправляется в общую безымянную могилу, а, вернее, в строительную яму, заливаемую бетоном. А вот послушных биороботов система лелеет. Оглянись вокруг, и ты найдешь их повсюду. Порою они производят впечатление интеллектуалов, но образование их и искушенность касаются, как правило, сферы финансов и бизнеса, где важен не столько талант и самостоятельное мышление, а овладение комплексом навыков…
Обхватив колено ладонями, Ричард потянулся всем телом и, рассмеявшись, спросил:
— Ко мне это тоже относится?
— Нет. Во–первых, ты — страж системы, а потому тебе даны специальные знания. Во–вторых, работа твоя требует присутствия в твоем сознании творческого начала, умения анализировать, прогнозировать и адаптироваться в той или иной среде. За это, кстати, система предоставляет тебе пожизненные льготы, чтобы ты также пожизненно был верен ей, — нравится она или нет. А в третьих, в тебе — хорошие германские крови.
— Да был я в этой твоей любимой Германии, — отмахнулся Ричард. — Между прочим — возрожденной усилиями и деньгами Америки! Ты, конечно, скажешь — еврейскими деньгами в расчете на дальнейшее Германией манипулирование…
— А что, не так?
— Так.
— И в чем же тогда…
— А в том, что более роботизированной нации я вообще нигде не встречал! Вся жизнь — согласно графику. В девять часов вечера все замирает. Не успеешь купить что–либо в магазине в пятницу — жди до понедельника. В транспорте проверяются документы, в подземке ходят контролеры билетов с собаками…
— Зато соблюдается порядок и дисциплина. К тому же, это не нью–йоркский сабвей, где жизнь висит на волоске буквально каждую минуту, особенно по ночам… А два обязательных выходных продиктованы заботой о здоровье нации. Ты цепляешься к мелочам, Рихард.
— А что ты скажешь о порно, что демонстрируют по официальному телевидению?
— А то его здесь не смотрят! Да, в программе штата и голой задницы не мелькнет, вырежут — как же, безнравственно! Но порнокабель работает двадцать четыре часа в сутки. Страна лицемеров, Рихард. Там узаконены публичные дома, а здесь они в подполье, однако проституции не меньше, и управляется она мафией. Но никакая итальянская, китайская или же японская мафия не сравнится по возможностям и деньгам с мафией мафий — еврейской!
— Я чувствую, — сказал Ричард, — ты бы нашел себе абсолютно адекватную компанию среди ветеранов СС. Кстати. Я заметил, что ты избегаешь общения со здешними немцами. Причем — явно умышленно. Не так?
Отец, тяжело вздохнув, задумался.
— Хорошо, — произнес вдруг тихим, будничным тоном. Вероятно, мне стоит кое–что тебе рассказать. Начну с того, что Валленберг — фамилия вымышленная. И зовут тебя Рихард Гюнтер. Вернее, так бы тебя следовало называть.
— Сюрприз, — откликнулся Ричард отчужденно. — Ты… серьезно?
— Вполне. И история такова…
Он выслушал отца с интересом, хотя никаких особенных эмоций от рассказа его не испытал: спасающий свою жизнь человек, поневоле попавший в переплет, действовал согласно закономерной в тех обстоятельствах логике, сначала скрываясь в заброшенном доме, на который, как ни парадоксально, Ричард теперь имел права наследника, а после уйдя на Запад.
— Но ты хотя бы пытался отыскать родителей? — спросил он отца. — Ты говорил, они погибли…
— Скорее всего, — кивнул тот. — Пока я скрывался, их увезли в гестапо. Но я выяснил и другое: меня искали с таким усердием, с каким ищут только важнейших государственных преступников.
— Причина — в портфеле?
— Именно. И я подумал: вдруг Краузе остался жив? Или же его сподвижники выстроили логическую схему и, зная о документах, начали охоту? Рано или поздно они бы нашли меня — Германия не столь велика, как Штаты…
— И ты решил «переплыть лужу»?
— Да. И сидеть здесь тихо, с эмигрантами из бывшего Рейха не общаясь. Понимаешь… даже, если бы я вернул им портфель, они вряд ли бы оставили меня в живых, — я слишком много узнал, находясь на уровне, несоответствующем таковым знаниям.
— А почему бы им было не принять тебя в свою компанию?
— Это весьма дискуссионный вопрос, Рихард. Принципы такого членства мне до конца неизвестны, но, возможно, я им просто не удовлетворял.
— Ладно! — Ричард легонько стукнул ребром ладони по краю обеденного стола. — Мне непонятно самое главное: практическое применение всего этого оккультного бреда. Точнее, вероятно ли его какое–либо использование в реальных целях? И если нет, тогда из–за чего сыр–бор?
— О–о, — присвистнул отец. — Чувствую, мало что ты уяснил из моего рассказа, дружок. Хотя, конечно… как может современный американец понять то время и то государство… А те, кто таким государством руководили, прекрасно отдавали себе отчет, что оккультизм и реальная власть — понятия далеко не параллельные. Кстати, ты знаешь, кого Гитлер начал уничтожать в первую очередь? Думаешь, коммунистов и евреев? Нет. Мистиков, колдунов, астрологов и гадалок. Спешно и планомерно.Почему? Да потому что ему, кто сам являлся магом, не нужна была конкуренция и бардак на самой ключевой позиции внутреннего устройства государства. Это вполне сравнимо с тем, если бы частным компаниям в Америке позволили бы заняться проблемами оружия массового поражения. Да–да, не улыбайся. Вот и был создан институт Маятника, где вся просвященная в эзотерических науках публика работала на благо Рейха, под жестким контролем, без возможностей самодеятельности, организованная в четкую структуру. Причем, сами магические кадры по отдельности, таинство своей миссии не осознавали. Таинством же была высшая идея — создание единого магического социализма. Это только казалось, что Германия исповедует научный материализм, и вся ее тоталитарность на том и держится. Гитлер знал, что в основе любой философии есть один из трех подходов: материалистический, когда человек думает только о своем брюхе и мнит себя властелином мира; духовно–мистический, что относится к безраздельному служению Творцу; и, наконец, мистически–материалистический, то бишь — оккультный, когда речь идет о связях с демоническими мирами. Вот он и манипулировал всеми тремя аспектами, выдавая себя за материалиста перед толпой, призывая избранных к служению Богу, а сам же ища поддержки инфернальных сущностей. Из этого, естественно, следовало запрещение любой мистической литературы, а еще в тридцать четвертом году берлинская полиция ввела запрет на все предсказания будущего. Закрыли отделение теософского общества Блаватской, запретили публикации Адольфа Ланца, наставника фюрера… Вообще это имя старались похоронить как можно скорее и надежнее. А ведь еще в начале тридцатых годов этого… вот уж воистину сатанинского века, он провозгласил, что Гитлер, мол, ученик нашего ордена, и он развернет такое, отчего содрогнется весь мир.