Сигареты из подвала особняка вьетнамцы решили забрать под покровом тьмы, поздним вечером, ибо в дневное время боялись бдительных немецких патрульных, особо внимательных к находящимся за рулем иностранцам азиатского происхождения.
Решетка распахнулась, скрипнув петлями, Миша привычно встал у кассы в ожидании армейского покупателя, размышляя, что на носу уже Новый год, а, значит, подошла пора заготовить уйму пиротехники, сулящей ему немалую прибыль, ибо фейерверк в Берлине в течение новогодней ночи — неизменная традиция; как вдруг вошел в магазин странный человек в дорогом длинном пальто, и чем–то глубоко чужим и далеким от этого человека повеяло; и ощущалась в нем сила внутренняя и физическая: взглд уверенный и бесстрастный, лицо — здоровое и жесткое; крепкая шея, широкие плечи, и даже бицепсы основательные угадывались за просторными рукавами… Нет, не славянского происхождения был человек этот, как бесповоротно Михаил уяснил, но, в то же время, удивительным показалось Аверину, что различает он и какую–то нехорошую печать на лике вошедшего; печать, служителям закона соответствующую…
«Ну — настоящий полковник», — вспомнился Мише фрагмент из популярного шлягера.
Брезгливо осмотрев достопримечательности магазина, вошедший спросил по–русски:
— Аверин — вы? — Да…
— Занимаете особняк здесь?..
— Да…
— Документы!
И Миша, словно укушенный залезшим под рубаху насекомым, полез куда–то глубоко за пазуху, извлекая свой замечательный синий паспорт постоянно проживающего…
— Так–так, — произнес зловещий посетитель, с вниманием документ изучая. — Ключи от особняка, надеюсь, у вас?
— Так точно… — просипел, встрепенувшись, Миша, всем видом выразив глубочайшую заинтересованность и готовность номер один. — А в чем, собственно, дело?..
Уже представился обыск подвала, опись сигарет, наручники, «попадалово» на умопомрачительную сумму…
— Дело в том, — спокойно пояснил незнакомец, — что владелец особняка — я.
— Ага, — сказал Михаил озадаченно.
— Вот и «ага». — Незнакомец помедлил. — Меня зовут Рихард Валленберг. Я живу в Америке, а дом, который вы заняли, принадлежал моему отцу. Я справлялся у местных властей, и теперь имею точную информацию и о вас, и о ваших перспективах по пребыванию в данном помещении. Не скрою: перспектив у вас нет. Те бумажки о ремонте, которые вы предъявили, обернутся в случае вашей настойчивости лишь обвинением вас в мошенничестве: достаточно элементарной экспертизы, а она будет в итоге проведена за ваш счет…
— Спокойно! — перебил Миша, с облегчением уясняя, что обыск и наручники покуда еще ему не грозят. — Все понял, готов к диалогу. Здравствуйте, господин Валленберг! — И он протянул собеседнику руку, ощутив цепкое пожатие тренированных, наверняка, в приемах единоборства пальцев. Вы не против совместного завтрака? Тут буквально в пяти минутах хода есть забегаловка возле Эс–бана… Фирменное блюдо: шницель с грибами, рекомендую. Я — угощаю. Как?
— За себя я плачу сам, — сказал Валленберг. — Обычно так дешевле выходит. Но позавтракать не откажусь.
Вскоре они сидели в уютном кафе возле метро; Михаил налегал на пиццу с креветками, а Ричард разделывался со шницелем, убеждаясь, что тот и в самом деле приготовлен с изрядным мастерством.
— Предлагаю вариант, — говорил Аверин. — Пока идет оформление документов, то–се, поживем в домике вместе. Я на первом этаже, вы — на втором… Места хватит. К тому же, там моя мебель, холодильники, микроволновая печь…
— Вы можете все это забрать, — резонно заметил Ричард.
— А ремонт? Какой–никакой, но был же, так?..
— Мы возвращаемся к тому, с чего начали.
— Ну… мне надо время, чтобы съехать, понимаете? К тому же, дом вы наверняка засадите… если в Америке живете…
— Стоп, — перебил Ричард. — Давайте начнем с другого. Вам негде жить? Хорошо, оставайтесь. Что там на втором этаже?..
— Кабинет, холл, спальня… Вам понравится.
— Ладно. Будете платить мне арендную плату.
— Сколько? — напрягся Аверин.
— Тысяча марок.
— Моя фамилия — не Рокфеллер, — заметил Михаил с неоспоримой справедливостью. — Да за тысячу марок я…
— Не хотите — не надо. — Ричард отхлебнул горячий черный кофе. Пожал плечами.
— Ну… хотя бы восемьсот…
— Тысяча марок — очень справедливая сумма. И вы это знаете не хуже меня.
Миша почувствовал, что за горло его держат стальные руки.
«Эсэсовец, бля…» — дал он собеседнику не очень лестную мысленную характеристику, но вслух же выразил вежливое, пусть и вялое согласие.
После завтрака поехали осматривать особняк.
Второй этаж хозяину понравился: просторный кабинет, гостиная с телевизором и баром, туалет и душевая, отдельный вход…
Осмотр первого этажа, согласно договору, являвшегося отныне временной вотчиной Михаила, носил характер чисто экскурсионный, после чего настырный домовладелец пожелал осмотреть подвал, и вот тут–то Мише пришлось поюлить, сославшись на отсутствие ключей, поскольку засвечивать объемную контрабанду перед посторонним лицом не следовало.
— Когда будут ключи? — последовал логичный вопрос.
— Дня через три… Партнер уехал во Францию за товаром, увез с собой всю связку, зараза… Да и чего там в подвалето? Мое барахло, коробки разные…
— Подвал мне может пригодиться, — прозвучало непреклонно. — Так что барахло придется вывезти.
Миша почувствовал, что лишается замечательного складского помещения, что удручило его всерьез.
— Хорошо, за подвал буду платить отдельно…
— Обсудим данный вопрос, после того, как помещение будет очищено, — отрезал американец арийского происхождения и направился вверх по лестнице, ведущей на его территорию.
Мише оставалось только скрипнуть зубами, выражая немое негодование. К тому же, он просто терялся в догадках, каким образом вывезти сегодня ночью из подвала сигареты, незаметно проведя такую операцию в присутствии нежелательного свидетеля.
К прилавку магазина он вернулся в состоянии взвинченной озлобленности, с ходу послав куда подальше одну из офицерских жен, принесшую обменять купленный ею накануне дефектный магнитофон.
— Ну, сука, достали! — высказался он в сторону двери, куда шмыгнула перепуганная его агрессивными матюгами клиентка. — Вот ведь народ, бля! — И — запустил «говорящим зеркалом», откликнувшимся на вибрации гневного его голоса елейным признанием в любви, — в стену, осыпавшуюся ветхой штукатуркой.
БЕРЛИН. ПОСОЛЬСТВО РОССИИ
Декабрьским утром в российском посольстве, расположенном на просторной Унтер ден Линден, выходящей к желтым колоннам Бранденбургских ворот, появился ничем не примечательный человек в дубленке и в шерстяной кепочке; миновал очередь, сидевшую в приемной в ожидании нотариальных заверений различного рода документов, и спросил у девочки–секретарши, каким образом он мог бы встретиться с начальником службы безопасности данного учреждения.
— По какому вопросу? — спросила девочка.
— По крайне серьезному, — ответил посетитель.
Девочка сняла телефонную трубку, и через пару минут в приемную вошел необходимый человек, сухо осведомившийся — чем, собственно, может служить…
— Надо поговорить, — ответил посетитель неопределенно, после чего был препровожден в отдельный кабинет.
Там, водрузившись в кресло за канцелярским столом, ответственное за посольскую безопасность лицо, изрекло:
— Слушаю!
Однако выслушать ничего конкретного чиновнику не довелось, ибо, даже не удосужившись кепочку с головы снять, или же дубленочку расстегнуть, неизвестный намекнул, что поговорить ему необходимо с лицами, ответственными за деликатные стороны дипломатической деятельности, после чего, несколько секунд посвятив напряженному раздумью, позвонил начальник в ведомые ему инстанции, откуда явился сухонький лысенький человек, которому незамедлительно командное кресло за столом было предоставлено.