— А русские не устают? Ситуация такова, что нельзя отсиживаться на земле.
Следующую группу Тюлян возглавил сам.
На этот раз механик Жан Калорб не дождался ни своего самолета, ни своего командира.
…Большие потери французской эскадрильи обеспокоили советское командование. К «нормандцам» срочно вылетел генерал Захаров. Он застал всех в сборе, а Мишеля Шика — за маршевым журналом.
Командир дивизии внимательно полистал четко, аккуратно заполненные страницы:
— Чья работа?
— Лейтенанта Жана де Панжа.
— Отлично! Не напрасно его оставили служить в военной миссии.
— Это временно…
— Почему?
— Рвется к нам обратно.
— Молодец! Все вы орлы. Только вот… — густой бас Захарова дрогнул, завибрировал, — ну-ка, Шик, зачитайте список потерь за эти дни.
Мишель нашел последнюю законченную страницу и сдержанно, то и дело глотая подступающий к горлу ком, начал:
— «Четырнадцатого июля тысяча девятьсот сорок третьего года лейтенант Жан де Тедеско пропал без вести в районе Орла; шестнадцатого июля в районе Красниково погибли в воздушном бою капитан Альбер Литольф и лейтенант Ноель Кастелен, не вернулся на аэродром Адриен Бернавон; семнадцатого погибли в районе Орла Фирмен Вермей и командир эскадрильи майор Жан Луи Тюлян…»
— Достаточно! — воскликнул Захаров. Генерал прошел большую школу жизни. Рядовым летчиком-истребителем сражался с фашистами в Испании, потом, тоже добровольцем, воевал с японскими милитаристами в Китае, был командующим авиацией военного округа, еще позже командовал 43-й авиационной дивизией. На фронтах Великой Отечественной — с первого дня войны. Лично сбил 18 немецких самолетов. Теперь возглавляет 303-ю истребительную дивизию, в состав которой входит и эскадрилья «Нормандия».
Многое повидал Георгий Нефедович. Знал и радость удач, и горечь потерь. Но чтобы эскадрилья за неделю лишилась половины личного состава, с таким сталкиваться еще не приходилось.
Захаров из тех, кто не любит дипломатничать, сглаживать углы, а всегда рубит правду-матку в глаза. Подошел к Риссо:
— Скажите, Жозеф, если в воздухе вас постигнет неудача, кто будет виноват?
— Только я, — твердо ответил тот.
— Почему?
— Значит, в чем-то ошибся, что-то проморгал.
— А если ни то и ни другое?
— Тогда враг оказался умнее меня — все равно я виноват; надо было лучше готовиться к бою.
— А если и враг был не умнее?
— В таком случае, мой генерал, только глупость может быть причиной неудачи.
— Нет, Жозеф, дело не в глупости.
— А в чем же?
Георгий Нефедович глубоко задумался: как объяснить французам, что самые умелые, находчивые и отважные герои-одиночки обречены на гибель только потому, что лишены поддержки, прикрытия боевых друзей.
— Ну-ка, Альбер, подойдите ко мне.
Альбер направился к генералу, а тот ткнул его указательным пальцем в грудь. Марсель даже не покачнулся.
— Больно?
— Нисколько, мой генерал.
— А я чуть не сломал палец. Теперь попробуем иначе.
Захаров резко, но вполсилы, ударил Марселя кулаком в плечо. Тот пошатнулся, скривился от боли.
— Чувствуется разница?
— Еще как!
— А мне хоть бы что.
— Это естественно, ничего здесь нет особенного.
— Особенное, мой дорогой, вот в чем: если бы вы били врага не в одиночку, так сказать, растопыренными пальцами, а коллективно, то есть туго сжатым кулаком, избежали бы многих потерь. С нами могли бы быть сегодня Тюлян и Литольф — отличные летчики, рожденные для полета. Им и другим вашим товарищам не было цены. Мы гордимся тем, что в нашей воздушной армии воевали такие надежные бойцы-истребители. Но причина каждой гибели одна — это стремление к личной победе. А враг, он ведь не дурак, ему такая тактика на руку, он ловушки подстраивает, в которые вы бросаетесь очертя голову.
— Это правильно, генерал, — отозвался Беген Дидье. — Я тоже ломал голову над тем, почему так часто приходится делить имущество невернувшихся друзей. У вас в полках ведь потери гораздо меньше?
— Да, меньше.
— Война без потерь не бывает, — вмешался Пьер Пуйяд. — Однако жертвы жертвам рознь. Должен признать, что если бы мой друг Тюлян так резко не оторвался от группы, одиночкой не врезался в строй бомбардировщиков, то мы бы сегодня не оплакивали его.
Захаров внимательно оценивающе посмотрел на майора Пуйяда. Перед ним стояла трудная проблема: выбор нового командира. На эту должность могли претендовать ветераны эскадрильи: Марсель Альбер, Марсель Лефевр, Жозеф Риссо, Ролан де ля Пуап… Они уже прошли большую школу, имеют солидные счета сбитых самолетов. Но генерал все больше склонялся к тому, чтобы вручить эскадрилью Пьеру Пуйяду.