Пуйяд, собрав летчиков, предупредил их, что капитан Агавельян является его заместителем по инженерно-технической части и исходящие от него команды, распоряжения, указания подлежат неукоснительному исполнению.
Приказ есть приказ, но уже через три дня не только темпераментные летчики, но и их рассудительный командир готовы были буквально взять Сергея Давидовича «в штыки»: капитан самым тщательным образом обследовал оставшиеся в полку «яки» и наложил запрет на полеты. Техническое состояние боевых машин не выдерживало критики — люфты сверх всяких допусков, ослабленные крепления, чрезмерный износ многих деталей, подтекание масла и другие дефекты обнаруживались на каждом шагу. Машины требовали основательной профилактики. Ладно. С этим еще смирились, хотя дорожили каждой минутой: надо было тренировать вновь прибывших летчиков.
Рассчитывали с полной нагрузкой использовать поступившие Як-9. Но через день Агавельян наложил категорическое вето и на большинство самолетов этой серии.
— В чем дело? — зло спросил Пуйяд. — Ведь это новые истребители.
— Истребители новые, а неполадки старые, — невозмутимо ответил старший инженер.
Анатоль Коро старательно переводил разговор.
— Какие еще неполадки? — начал «заводиться» командир полка.
— Эти машины прибыли не с заводского конвейера, а из ремонтных мастерских, — объяснил Агавельян, в свою очередь «закипая».
— Кто это сказал? — почти закричал комполка.
— Разве недостаточно того, что об этом говорю я? — забурлила горячая армянская кровь Агавельяна.
Разговор принимал для обоих крайне нежелательный оборот. Пуйяд знал южных людей — часто не могут сдержаться. Он взял себя в руки, спокойно, твердо сказал:
— Капитан, вы проявляете самоуправство, я доложу об этом генералу Захарову. А сейчас вы свободны!
Агавельян стремительно сделал поворот кругом и быстрым, нервным шагом покинул штаб.
Три дня оба избегали встреч. Этого не могли не почувствовать летчики и механики. В воздухе запахло грозой. Полеты прекратились совершенно, проводились только наземные занятия.
Разрядку внесла телефонограмма из штаба армии. В ней сообщалось: Як-9 из ремонтных мастерских засланы ошибочно, их надлежит срочно сдать и получить новые — прямо с завода.
Пуйяд, наконец, пригласил в штаб Агавельяна. Сказал, явно пересиливая себя:
— Мне пришлось с хвоста заглотить ерша. Что ж, будет уроком. Спасибо за твердость.
— Ради славы «Нормандии» стараюсь, господин майор.
— Называйте меня «товарищ майор».
— Благодарю за доверие, госп… тов… майор!
Вскоре полк получил «свеженькие», сверкающие лаком Як-9. Их закрепила за летчиками, к каждому определили русского механика. Французы долго обследовали машины внутри и снаружи, удовлетворенно кивали, чмокали губами.
— Хороша машина, ну и хороша! — слышалось тут и там.
Ролан де ля Пуап, ласково поглаживая фюзеляж истребителя, неожиданно спросил своего механика Александра Капралова:
— А ты не превратишь мой самолет в склад?
— В какой склад? — недоуменно заморгал белыми бровями сержант.
— Запасных частей.
— Не понимаю.
— Да тут своя история, — объяснил переводчик Анатоль Коро. — Бывший его механик, опробуя мотор на пробежках, чиркнул винтом по земле и вывел его из строя. Новых лопастей и вообще запасных частей тогда не было. Вот и стали понемногу растаскивать машину Пуапа, превратив ее в склад.
— А на чем же вы летали, командир? — спросил Капралов.
— Бывало, с кем договорюсь, тот и «одалживал» истребитель. Это были худшие дни в моей жизни. Вот и боюсь, чтобы они не повторились, — сказал де ля Пуап.
— Такого никогда не случится! — заверил Александр Капралов.
Он уже знал, что его командир — маркиз по происхождению. Пяля глаза, сержант никак не мог взять в толк, в чем разница между де ля Пуапом и простыми смертными. Как все одет, как у всех загрубевшая от аэродромных ветров кожа лица и рук, выгоревшие на солнце волосы. Все это никак не вязалось с представлениями, почерпнутыми из «Трех мушкетеров».
«Да, не те пошли маркизы», — сделал для себя вывод Капралов.
Пьер Пуйяд торопился с тренировками. Организовать их как можно быстрее — этому была подчинена вся его деятельность. Ведь из новичков, кроме Фуко и Фару, мало кто имел достаточно часов налета. А что касается Рея, де Сибура, Сент-Фалля, то уровень их подготовки просто вызывал тревогу. Командир всерьез подумывал о том, чтобы отправить этих троих обратно в Алжир: боялся новых неоправданных потерь. Но, хорошенько поразмыслив, решил, что теперь каждый из них предпочтет действовать по русской пословице «или грудь в крестах, или голова в кустах», чем возвращаться назад несолоно хлебавши. Парни рвутся в бой. Как можно отказать им в этом? Другое дело, их следует хорошенько подготовить. Так это же прямая забота командира да еще старшего инженера.