— Алекс, — сказал ему Альбер, когда тот вошел в автобус, — ты слишком быстро воспламенился. Смотри, сгоришь.
— А он посчитал бы за счастье сгореть с такой красавицей, — бросил де ля Пуап. Лоран молчал.
Новый, 1944 год встречали всем полком в своей столовой на первом этаже. В центре русские механики установили красочно наряженную, ярко иллюминированную елку. Под нею пыхтел подарок туляков — самовар. Все, вместе взятое, доставило французам немало радости.
Пуйяд не остался в долгу: перед открытием вечера торжественно вручил каждому механику добротно исполненный герб «Нормандии». Авиаспециалисты принимали подарок как высокую награду, искренне благодарили.
Первый тост командира полка был за русских боевых друзей-соратников. Агавельян в свою очередь провозгласил тост за летчиков «Нормандии», за их новые победы в небе России.
Потом допоздна звучали песни. Все вместе пели «Катюшу», «Марсельезу», «О Париж, мой Париж!..». Где-то под конец Пьер Пуйяд рассказал о программе Дома Красной Армии, вспомнил и о концерте, сбор с которого пойдет на оборону СССР.
— Любопытно, — отозвался Жозеф Риссо. — Мы ведь тоже можем принять в этом участие?
— Не можем, обязаны! — развались голоса.
— И не только тем, что купим билеты на концерт, — отдадим свои премии за сбитые самолеты, — поднялся с места Марсель Лефевр.
Предложение, внесенное недавним участником московского Международного конгресса антифашистов, вызвало у французов большой энтузиазм.
Они тут же стали подсчитывать, какую сумму может составить взнос «Нормандии». Даже по первой примерной прикидке вырисовывалась солидная цифра. Ведь за каждый сбитый фашистский самолет определялась премия в тысячу рублей.
Пуйяд был доволен таким оборотом дела, однако не знал, какой будет реакция генерала Пети.
На следующий день командир полка послал ему запрос по этому поводу. Глава французской военной миссии связался с отделом внешних сношений Народного комиссариата обороны и, получив там поддержку, обратился со следующим письмом непосредственно к И. В. Сталину:
…Имею честь сообщить Вам это пожелание пилотов «Нормандии» просить Вас дать согласие на их участие в усилиях, которые прилагает советский народ… для производства вооружения. Для них будет большим удовлетворением узнать, что по мере своих возможностей они приняли участие в производстве вооружения, которое в руках героических бойцов Красной Армии обеспечит победу Советскому Союзу, а также демократическим странам и моей родине.
Верховный Главнокомандующий дал «добро» патриотической инициативе «нормандцев».
И на концерте в тульском Доме Красной Армии подполковник Пьер Пуйяд смог торжественно объявить, что летчики его полка к огромным средствам, собранным тружениками страны в фонд обороны СССР, прибавляют и свой скромный взнос в сумме восьмидесяти двух тысяч рублей.
В январе начались тренировки на Як-9Т. Летчики форсили в своих новых темно-синих штормовках, любовно сшитых лучшими тульскими мастерицами. Рая, Катя и Валя, сняв мерки со всех «нормандцев», каждый из которых пытался назначить им свидание, сумели зажечь своих подружек стремлением побыстрее «приодеть французских мальчиков» и все вместе за счет отдыха сумели в кратчайшее время выполнить заказ Пьера Пуйяда.
Чем мог отблагодарить девушек командир полка? Шутливо пообещал при случае покатать их на самолете и добавил, что не будет мешать своим ребятам встречаться с ними.
«Нормандцы» каждый раз с благодарностью надевали аккуратные куртки с застежками-«молниями». Им казалось, они намного теплее оттого, что сшиты нежными руками мастериц, вскруживших многие горячие головы.
Тертый жизнью, Пуйяд умел многое предугадывать и предусматривать. Но предположить, что представительницы прекрасного пола могут как-то влиять на безопасность полетов, не мог.
Риссо и Лорану он поручил перегнать в Москву «яки», выработавшие боевой ресурс. Оба «нормандца» как следует подготовились к полету, продумали все до мелочей и в назначенное время стартовали.
В небе было абсолютно спокойно. Риссо и Лоран без приключений шли по маршруту. Но у самой Москвы Риссо, оглянувшись, не обнаружил ведомого. Не на шутку встревожившись, он развернулся, прошел немного назад — ищи ветра в поле. Что за чертовщина?! Куда мог деваться Лоран? Так ничего и не поняв, пригнал самолет к месту, сдал его, вернулся в полк и доложил обо всем командиру.