Кривошип поджал губы:
— Сейчас решу.
Через двор пробежал какой-то подозрительный мальчишка, кажется, Мишка-адъютант. Кривошип тотчас повернулся всем корпусом, загораживая шпагу.
— Шурик, а может, отнесём её к Марье Ивановне? — предложила Милочка, когда подозрительный мальчишка скрылся в воротах.
— Ни в коем случае! — отрезал Кривошип. — Ты ручаешься, что это их шпага? Ага, не ручаешься!
— Тогда, может, спрячем её обратно?
— Ер-рунда! А если её стащат? Витька — шляпа: хранить ответственную вещь в таком месте!
— Шурик, а может, лучше к вашей вожатой сбегать? Ей отдать?
— Подожди ты!.. Гм, уж если к Томе, так чтобы наше звено по цепочке поднять. Витьку-то искать надо? А шпагу… Не разбирается наша Тома в таких делах!
— Тогда… тогда что же?
Кривошип рубанул ножнами воздух.
— Слушай. Мила! Даёшь слово, что будешь молчать? — Девочка вытянулась перед ним. — Никому ни звука? — Милочка часто закивала головой. — Я возьму шпагу к себе. Сохраню, пока Витька найдётся! Где, — это уже моё дело. Только, смотри, никому ни слова. Витька запутался, мы должны его распутать! А теперь пошли к вожатой!
— Пошли, — как эхо, откликнулась Милочка.
Кривошип переложил шпагу из руки в руку. Что же, так и нести её в открытую по улице? Опасно. Он думал не больше секунды. Отвернулся и решительно, как делал это когда-то Витя, сунул шпагу в штанину под пальто, по-витиному же прихрамывая, пошёл к воротам. Милочка — за ним.
Однако их поход не увенчался успехом. Ребята не застали вожатой Тамары, или, как они её звали, Томы, вернее, разошлись с ней.
Минут за двадцать до того, как они решили пойти к ней. Тома сама шла улицей Первого Мая, направляясь к витиному дому.
Тома была высокой полной девочкой с прямыми русыми косами, в складной шубке, отороченных мехом ботинках и очень нарядной вязаной шапочке, как и подобает восьмикласснице.
Но сейчас Тому не радовали ни новая шапочка, ни наступающая весна.
Она была сильно расстроена.
Сегодня днем она встретила на улице секретаря их школьной комсомольской организации, и между ними произошёл не совсем приятный разговор.
Секретарь спросил, как проводят пионеры её отряда каникулы.
Тома ответила, что проводят ничего.
— Ничего? А что это значит — ничего?
— Ну, в музей ходили, на каток. С писателем встречались, очень интересно. «Раз-два, в ногу!» обсуждали… Ещё предстоит…
— Что предстоит, я знаю, — сказал секретарь. — И что было, — тоже. Но вот почему в музее собралась только половина ребят, и те недовольны остались, а Кривошипов говорил: «Пропал день, одни диаграммы показывали»? Почему на обсуждении книги выступало только трое, а остальные чуть не спали?
— А ты откуда знаешь? — сердито сказала Тома.
— Ого, откуда! Я ещё и другое знаю: что Витька Савельев из твоего отряда был только на одном, как ты любишь называть, мероприятии, и то его со скандалом вывели! И что Юрченко эти дни с голубятни не слезает! Ага?
— Я… я выясню, в чём дело… — растерялась Тома. — Понимаешь, они такие какие-то несознательные, этот Юрченко и… и другие. Такие какие-то неорганизованные!
— Вовсе они не несознательные! Что, я сам никогда мальчишкой не был? Ну, об этом мы ещё с тобой поговорим…
Секретарь тряхнул головой, и они разошлись.
Этот разговор не выходил у Томы из головы весь день. Она и сама уже беспокоилась, почему Витя Савельев не был ни в музее, ни на обсуждении, ни даже на катке. Уж не заболел ли? Да, но ведь на встречу с писателем-то он приходил!..
И вот, вместо того, чтобы пойти в кино. Тома решила вечером отправиться к Вите, узнать, что с ним такое.
Тома была уже у Вити раньше, когда он болел ангиной, и без труда нашла его дом.
Издали увидела: у подъезда стоит маленькая витина сестра Таня в накинутом большом, верно, материнском, платке. Тома крикнула:
— Что ты здесь делаешь, Танечка? Твой брат дома?
— Нету, — ответила девочка. — Его нету, и мамы нету, и папы.
— Зачем же ты выбежала одна на улицу? Замёрзнешь раздетая!
— Я не замёрзну. Я мамину шаль надела.
Тома улыбнулась: Танюшка была такая насупленная, смешная.
— Пойдём домой, — сказала она. — Куда же ушёл Витя так поздно?
— Он никуда не ушёл. Его нигде нету. Мама говорит, что он провалился. Мама побежала его искать.
— Провалился? Искать? — Тома почувствовала, что всё это неспроста. — Пойдём, пойдём, мы подождём и маму и Витю дома!
Танюшка послушалась, но неохотно. Она по-хозяйски провела Тому в свою квартиру, в комнату, но сама то и дело выбегала на цыпочках в переднюю и слушала.