– Ликвидации? – я сразу уловил ключевое слово. – То есть мы просто исчезнем?
– Не совсем так. Личности всех людей, находящихся на действующей мировой линии сольются с их «двойниками» на той, которая станет актуальной потом. А вот воспоминания, приобретённые в нашей нынешней ипостаси, исчезнут без следа.
«В нашей»? Интересная проговорочка, многозначительная, запомним. Но всё равно – что-то тут не то. Какой-то логический заусенец…
– Вы хотите сказать: у каждого человека имеется на другой линии свой аналог? Но как же быть, если, к примеру, изменение привело к тому, что его предки не появились на свет? Или не встретились, не завели детей?
Пауза.
– В данный момент лучше не углубляться в подобные тонкости. Скажем так: мы и сами не до конца в этом разобрались. Знаем только, что инициаторы данного мероприятия способны защитить себя и ещё некоторое количество личностей от последствий произведённого воздействия.
– Я же говорю – МНВ. В Вечность их заберут, или ещё что-нибудь в том же духе…
– Куда, простите, заберут?
– Забудьте, я всё о своём, о фантастике. Вы, как я понял, не можете защитить себя таким же образом?
– Не можем. Но, даже если и могли бы – наша цель состоит не в спасении собственных личностей, а о предотвращении самого изменения, как такового. И вы нам в этом поможете. Мы же, в свою очередь, в случае успеха вашей миссии, вернём вас в исходную точку.
– В исходную? Это… да, понятно. Скажите, я могу не согласиться? То есть – отказаться выполнять ваше задание?
Снова пауза.
– А вы, и правда, хотите это сделать?
«…насквозь видят, мер-рзавцы! А что тут ответишь?..»
– В таком случае, не будем терять времени. Закройте, пожалуйста, глаза и постарайтесь не шевелиться. Никакой опасности вашему организму или психике перенос личности не несёт, но это поможет вам избежать некоторых неприятных последствий.
Ну вот, разговорам конец. Оставалось только крепко зажмуриться и судорожно, до боли в костяшках пальцев, вцепиться в подлокотники кресла. Ну их, эти «неприятные последствия», обойдёмся.
«…а ведь как хорошо всё начиналось…»
III
…серая мгла пропала, словно её не было вовсе. Пропало и кресло – во всяком случае, пальцы, судорожно тискавшие подлокотники, сжимали теперь пустоту. Чувства милосердно отключились, и это было хорошо: я получил такие нужные мне остро полминуты, чтобы хоть как-то осмыслить ситуацию. Ни звука, ни единого кванта света не попадало из окружающего мира. И только пятая точка подсказывала, что вместо сгинувшего седалища (а какое мягкое было, удобное! Вот уж действительно: не ценим, то, что имеем…) теперь под ней, любимой, что-то другое. Твёрдое? Определённо, так. Лавка? Табурет? Жёстких рёбер, характерных, скажем, для металлических сидений в вертолёте или военном транспортнике, вроде, не ощущается. Да и тряски нет – всё прочно, надёжно. Неподвижно, одним словом.
«…значит, и я никуда не двигаюсь? Что ж, и на том спасибо…
Что за бред, а? Не о том надо думать.
А о чём? В голове пусто, хоть шаром покати.
…шаром в шаре…»
Значит, это и есть обещанные мне «неприятные последствия»? Если да – тогда, ваша правда, радости мало… хотя я, вроде, старательно зажмурился?
«…или нет?..»
Мне что-то говорили? Убеждали выполнить какое-то задание, предупреждали о супостате, которому обязательно нужно помешать, иначе…
«…что – иначе? Хоть убейте, не помню. Воспоминания растеклись вместе с серым туманом, оставив по себе клочки невнятных образов, отдельные слова, обрывки фраз. И – где-то на границе разума и чего-то другого, глубинного – понимание…»
Что, ничего больше не будет? Вот совсем? Я, Толик, подмосковный лес, мой так и не построенный деревенский дом – сольются неизвестно с чем, перестанут быть? А вместе с ним – память, радость, горе, сожаление и – счастье, от того, что это было в моей жизни? И то же самое постигнет всех – каждого человека на этой маленькой зелёной планетке? Хотя, сама-то планета уцелеет, что с ней сделается…
Или – сделается? Вопрос. А ответа я не узнаю в любом случае. Это так не работает.
Ни звука, ни самой крошечной светлой точки. Я словно замер, изображая из себя соляной столб, на пороге двери распахнутой из одного нигде в другое, и лишь в самой-самой глубине – нет, не звучит, отдаётся невнятным, полузабытым эхом песня ребят-поисковиков: