С. Шорп
Шпага флибустьера
КНИГА I
1. СУДЬБА И КРИСПИН БАРБИКЭН
Капитан Криспин Барбикэн — капитан благодаря тому обстоятельству, что он командовал пиратским кораблем у великого Моргана, — сидел в портовой таверне в Бристоле и размышлял над своим будущим. Он удобно расположился с трубкой во рту в широком кресле и пристально смотрел на огонь, пылавший в камине. Капитан был совершенно равнодушен и к гулу голосов вокруг него, и к полным восхищения взглядам неряшливой служанки, которая сновала взад и вперед между столами.
Был холодный мартовский вечер с порывистым ветром и дождем, стучащим в маленькие, грязные окна. Камин выплевывал клубы дыма, которые поднимались к низкому потолку, медленно растекались по комнате и смешивались с грубыми запахами нюхательного табака, дешевого вина и пряностей, пропитавшими помещение.
Посетителями таверны были большей частью матросы — жилистые, выносливые парни, загоревшие под тропическим солнцем и покрытые многочисленными шрамами. Бристоль был центром работорговли и ведущим торговым портом Англии, связанным с легендарной землей крови и золота — Вест-Индией.
В таверне можно было встретить женщин в безвкусных, кричащих нарядах, подмастерьев и мелких фермеров, которые с раскрытыми ртами прислушивались к фантастическим рассказам бывалых людей. Время от времени посетители бросали взгляды туда, где расположился капитан Барбикэн, но ни один не решался вторгнуться в его уединение. Вдруг с улицы в таверну ввалилась шумная компания пьяных матросов вместе с цепляющимися за них женщинами.
Их возглавлял неприятный парень в грязном бархатном сюртуке, измазанных дегтем штанах и морских сапогах. Несмотря па небольшой рост парня, его массивные плечи свидетельствовали о значительной силе, а громкий голос и развязные манеры ясно говорили о задиристом нраве. С ним под руку вошла женщина, пухлая, черноволосая, с влажными красными губами и смехом, напоминавшим визг попугая. Она дрожала от холода в своем зеленом платье с вызывающе низким вырезом и громко жаловалась на дождь.
Ее кавалер вгляделся в темноту у камина и, обнаружив обосновавшуюся там одинокую фигуру, повел свою компанию туда. Капитан не обратил никакого внимания на их приближение. Он сидел очень удобно: одна рука поддерживала глиняную трубку, локоть покоился на ладони другой руки, а взгляд был устремлен на пламя. Его щегольской костюм фиолетового сукна был отделан серебряным кружевом, широкополая черная шляпа с фиолетовым плюмажем висела на спинке кресла, рукоять рапиры поблескивала золотом. Засаленный головорез подошел, шатаясь, к капитану, предполагая поживиться легкой добычей. Ведь он никогда не встречался с соратниками Генри Моргана, которые хотя и были пиратами, но всегда одевались в кружева и бархат.
— Подойди к огню, Молл, — сказал парень хрипло. — Ты можешь расположиться здесь и обогреться.
Он подошел к креслу и свирепо взглянул на человека, сидящего в нем.
— Поднимайся, ты, разряженный петух! Уступи место тем, кто важней тебя.
Компания встретила эту остроту взрывом одобрительного хохота, и все сидящие за соседними столами повернулись к камину. Капитан продолжал так же молча, неподвижно сидеть, только бросил пристальный взгляд на задиру.
Для хвастливого главаря задир такое равнодушие явилось большим сюрпризом. В первый момент он изумился, затем, изрыгая непристойности, вырвал трубку изо рта капитана и вдребезги разбил ее об пол. Женщина завизжала от восторга и стала криками подбадривать своего кавалера.
Капитан неторопливо поднялся на ноги. Ростом он был немногим больше шести футов, — так что его темноволосая голова слегка задела почерневшие от дыма балки потолка, — а ширина плеч под фиолетовым камзолом могла вызвать у задиры опасения, если бы он имел время подумать. Однако времени для размышления у него не было. Худая смуглая рука, на одном из пальцев которой сверкал изумруд, потянулась, и как будто тиски сомкнулись на шее бандита, так что он покачнулся, а другая рука крепко схватила парня за штаны. Капитан приподнял нападавшего над землей и с грохотом швырнул в угол, на грязный и шаткий столик, сломавшийся от удара, как спичка.
В наступившей тишине капитан спокойно уселся на место и подозвал служанку, которая смотрела на эту сцену разинув рот.
— Принеси мне другую трубку, девушка! — сказал капитан и бросил ей золотую монету. — Это плата за убыток, который я причинил.
Служанка торопливо ушла, а капитан обернулся к Молл, которая стояла и пристально смотрела на него, не обращая внимания на то, что ее компаньоны вяло потащились со своим главарем за дверь, подгоняемые хозяином таверны. Остальные же посетители в молчании заворожено следили за золотой монетой. Встретив взгляд капитана, Молл призывно улыбнулась и сделала шаг вперед, но нагнулась на мрачное лицо капитана. Серые глаза смотрели на нее холодно.
— Ваше место там, миссис, с вашими друзьями, — он резко показал на дверь. — Лучше всего догоните их.
Молл была захвачена врасплох и несколько секунд бессмысленно смотрела на него. Капитан вернулся на свое место у камина. Молл сердито повернулась на каблуках и бросилась прочь, вслед за своими приятелями, под насмешки тех, кто был свидетелем ее поражения. После этого происшествия капитан Барбикэн снова остался в одиночестве.
В тот вечер он действительно был в плохом настроении. Его жизнь была полна бурных событий, лишений и опасностей, быстрых обогащений и таких же быстрых разорений, — жизнь, в которой часто не было ни времени, ни желания для раздумий и самоанализа. Но сейчас он впал в задумчивость. Он стал вспоминать свою жизнь начиная с детства: беспокойные годы гражданской войны, трудное, полное запретов отрочество в семье сквайра-пуританина до той поры, пока он не достиг семнадцати. И тогда в поисках приключений он покинул мрачную тюрьму, какой была Англия Кромвеля.
Приключений он нашел в избытке. Для того чтобы достигнуть на торговом корабле пределов Барбадоса, он стоически вытерпел все неудобства, скверную пищу и порку, которой его ежедневно подвергали. И все это — ради Индии, той невообразимо богатой земли, которая сделалась его заветной целью. К счастью, он ничего не подозревал о судьбе, ожидающей его, так же как и любого неимущего юношу, достигающего этих легендарных островов. Капитаны кораблей попросту продавали их в рабство. И вот следующие семь лет Криспин Барбикэн работал на сахарных плантациях Барбадоса, до тех пор пока не подвернулся случай бежать из этой тюрьмы. С горсткой товарищей-невольников он выкрал лодку, запасся провизией и отплыл в море, пытаясь достичь пиратской твердыни, острова Тортуга. Этот безумный план не удался, так как беглецов подобрал галеон, следующий в Испанию.
Они были вынуждены присоединиться к команде галеона и по окончании путешествия рисковали попасть на костер инквизиции. Но Криспин не собирался умирать из-за религии, в которой воспитывался, и после недолгих колебаний он перешел в веру своих захватчиков. Его обращение с радостью было принято доминиканским монахом, который был капитаном корабля, но, хотя Криспин таким образом спасся от когтей святой инквизиции, в возможности получить свободу он обманулся. Испания не была расположена миловать английских морских волков, и Криспин, из-за его исключительного роста и силы, был отправлен на галеры.
В течение года он переносил невзгоды, по сравнению с которыми пребывание на Барбадосе было просто веселой прогулкой. Скованные, неописуемо грязные, полуобнаженные гребцы час за часом в непрерывных мучениях двигали огромное весло, подгоняемые плетью при малейшей задержке, и только смерть могла принести им освобождение. Его молитвы оставались без ответа, и постепенно он потерял надежду даже на смерть: ведь если каторжники не умирали сразу, то они приобретали выносливость, равную их ужасным страданиям.
Наконец Криспин обрел свободу. После месяцев терпеливых усилий ему удалось разбить звенья цепи, сковывавшей его ноги. И когда однажды ночью галера бросила якорь в испанском порту, он прыгнул за борт и поплыл к берегу. Стражники пытались стрелять в него, но они были скверными стрелками и промахнулись.