Что ж, я закрыл глаза и стал вспоминать свой первый поход, пытаясь найти какую-либо зацепку. Тогда я оказался в степи, ничуть не отличающейся от реального мира. Высокая зеленая трава, вершины горных хребтов на горизонте… Сквозь зажмуренные веки я почувствовал изменение освещения и открыл глаза. Я снова был там, в той Грезе, которую когда-то увидел первой! Правда, не в том же самом месте, а скорее по другую сторону гор, но это было неважно. Итак, способ перемещения я нашел и, естественно, успокоился, меня заинтересовало лишь, работает ли такой метод, если оказаться в Грезе каким-то другим способом…
«Прекрасно, но как же ты попадешь непосредственно к Оракулу?» – внезапно поинтересовался я у собственной находчивости. Та пробурчала что-то невразумительное, и я решил переместиться в Грезу Столицы, после которой началось тогда путешествие сквозь миры. Сконцентрировавшись, я представил себе дворцы и храмы, мосты и аркады, представил точно, до мельчайших деталей, но остался на месте.
Тогда я попытался припомнить, куда я попал из этой Грезы в прошлый раз. К сожалению, то видение было слишком мимолетным и малозапоминающимся, так что пришлось постараться. Там были какие-то деревья… Я стал воображать деревья, но стоял столбом посреди степи… И все же что-то там было необычное, свое… Ах да, горячие голубые снежинки! Стоило подумать об этом, и они посыпались мне на голову… Я осмотрелся повнимательнее: снежинки были те же, а вот деревья – другие, да и небольшого синего озерца вовсе не было. Теперь я знал два принципа смены Грез: идти надо последовательно, от своего мира к соседнему, раз, и у каждой Грезы есть свой ключевой образ, воссоздать который необходимо, два.
Вооружившись этими правилами, я продолжил свое путешествие. Узкие башни над островом, покрытым джунглями; и я рассматриваю этот город с высоты птичьего полета. Желтовато-зеленая земля, истекающая жидкостью с запахом цветов; на этот раз здесь безветренно. Фиолетовый океан и поле битвы; я вновь окунулся в абсолютную тишину. Арочный мост, упирающийся в вулкан; я стою на середине, глядя вниз в пронзительно-чистое пустое море. Бледные тени, синеватый огонь крови и огромные крысы… Уже в следующее мгновение я пожалел, что вспомнил о них. Раздвоенная голова одной из этих тварей оказалась прямо передо мной. Крыса метнулась вперед, но я успел отскочить в сторону и выхватить Шпагу. Следующий прыжок зверя стал последним в его жизни – мой клинок прошил его шею насквозь. Я решил побыстрее убраться отсюда, но тут мой взгляд скользнул по руке со Шпагой… Стоп!
Я повнимательнее рассмотрел хищника, истекающего омерзительно воняющей черной кровью. Действительно, ручеек крови и рана на его уродливой шее светились призрачной синевой, будто подожженный спирт. Точно так же светились моя рука, весь я и… рукоять Шпаги! Чуть подумав, я вспомнил, что и во время первого посещения этого места заметил едва различимый огонек. Сегодня он был ярче и четче, но что же это могло значить?..
Я огляделся по сторонам: других хищников поблизости не было, лишь слева, вдалеке, бродило какое-то небольшое животное, замеченное мной только из-за того же синего сияния. Убедившись, что в ближайшее время мне ничто не угрожает, я решил всерьез призадуматься над разгадкой этого очередного секрета, предложенного Шпагой. Из всего увиденного здесь выходило, что в этой Грезе голубое свечение характеризует собой жизнь, является отличительным признаком живого… Для проверки этой гипотезы я еще раз кинул взгляд себе под ноги и убедился, что стоило зверю испустить наконец-то последний вздох, и ни одна искорка больше не освещала его. Глаза же дракона в эфесе Шпаги по-прежнему отливали синевой…
Конечно, это было невероятно, невозможно и еще тысяча разных «не», но получалось, что Шпага – живая! Точнее, сам клинок-то уж никак не мог быть одушевлен, но в Шпаге билась жизнь. Что это могло означать? Чей-то дух, разум, какая-то частичка Оракула или просто животворящая сила создателя? Я мог лишь гадать. Любое предположение было парадоксальным, но я уже привык не удивляться подобным вещам… И все же я решил попытаться построить логичную гипотезу и обратился в прошлое, к многочисленным загадкам Шпаги. Восприятие тонкой энергии, преодоление заклятий, неоднократное спасение моей жизни и, наконец, подсказка выхода из Грез по Доске – все это говорило о весьма конкретных проявлениях разума, а посему варианты некой абстрактной одушевленности я отверг сразу. Кроме того, проанализировав свои ощущения, а точнее, отсутствие какого-либо потрясения, я пришел к выводу, что, по-видимому, подсознательно чувствовал разумность своего оружия, хотя и не хотел себе а этом признаться. Конечно, это было лишь предположение, ведь глубины нашего мозга скрыты от нас, но все же…
Внезапно меня отвлек шорох за спиной. На этот раз я спасся от гибели, лишь благодаря обострившейся в последнее время реакции. Я обернулся прежде, чем успел подумать о необходимости этого, и тем не менее чуть не опоздал. Огромная, почти в мой рост, невиданная тварь была уже в прыжке, и я едва успел выставить перед собой клинок. Плотные роговые пластины на брюхе не защитили зверя от стали, но и я не смог устоять от страшного толчка. В общем-то мне очень повезло, что Шпага, очевидно, попала в какой-то жизненно важный орган, и монстр сдох мгновенно, иначе он мог растерзать меня за пару секунд. Выбравшись из-под туши и осмотревшись, я заметил еще парочку тварей малоприятного вида, приближающихся ко мне с боков, и решил срочно покинуть этот негостеприимный мир. Положение дичи как-то не располагает к серьезным раздумьям…
Не без труда вспомнив, куда следует отправиться дальше, я представил себе серый мир и разрушенный город. Что ж, через мгновение я вновь парил над ним, окруженный своими двойниками. Прямо скажем, уютной эту Грезу не назовешь, зато здесь было безопасно, так что я вложил оружие в ножны и вернулся к своим мыслям.
Итак, я решил, что моей Шпагой, по крайней мере время от времени, руководит разум. Но чей, Оракула или свой собственный? Более вероятным казался первый вариант, ибо они действовали совместно, как, например, в бою с Джарэтом на Западном континенте. Но, с другой стороны, Шпага не раз выручала меня в схватке, как это было на крыше дома Александра, и я очень сомневался, что Оракул смог бы управлять ею в подобных случаях. Кроме того, мне вспомнился очень яркий, эпизод, когда Шпага, написала на песке комбинацию цифр. Если бы это была инициатива Оракула, то, с моей точки зрения, ему незачем было выбирать столь сложный способ освободить меня из Грез, где он был полновластным, хозяином, а значит…
Чем дольше я размышлял, тем больше склонялся к мысли, что в Шпаге находится разум еще одного представителя исчезнувшей цивилизации Эгриса, и, естественно, мне хотелось вступить с ним в прямой контакт.
Однако одного желания здесь явно не хватало, ибо я вместе со Шпагой уже побывал во множестве фантастических мест, в том числе и у Оракула, где обстановка для контакта казалась максимально благоприятной. Вздохнув с сожалением, я решил все же двигаться к своей главной цели, но тут меня посетила неожиданная идея. Разум в Шпаге… Очень вероятно, что он принадлежит тому, чей призрак я видел в далеком горном колодце, а если так, то не будет ли Греза, соответствующая этому месту, еще более удобной для установления контакта… Если, конечно, такая Греза вообще существует, решил я, уже чувствуя разгорающееся любопытство. В конце концов, я не терял ничего, кроме нескольких минут, и поэтому…
Закрыв глаза, я начал воссоздавать картину боя призраков. Черные базальтовые скалы, одинаковые по высоте, солнце, движущееся к закату, неровное дно колодца, покрытое мелкой галькой… Я чувствовал, что по-прежнему пребываю в сером мире, но очень хотел найти нужную Грезу, хотел, чтобы она просто была… По одной из скал идет неглубокая диагональная расщелина, с другой нависает карниз, напротив которого чернеет отверстие входа. Я все еще не перемещался, но уже не принадлежал целиком к серому миру, находясь в состоянии амбивалентности… Еще несколько деталей, которые я запомнил пятнадцатого июля, и последний штрих – призрак высокого человека с моей Шпагой. Я, насколько смог, восстановил его одежду и черты лица и тянулся, изо всех сил тянулся к тому миру.