Герцог осекся, не желая выражаться бранными словами в присутствии супруги и юной дочери, но и не в силах найти подходящий ситуации более благозвучный эпитет. Так и не подобрав нужного слова, его светлость в сердцах махнул рукой.
– Вообще-то я замуж пока не собираюсь, – осторожно заметила Катарина.
– А уж это решать не вам, юная леди! – отрезал герцог. – И, коли уж мы заговорили о молодых людях, расскажите-ка нам о вашем конфликте с юным маркизом де Кенардом.
Леди Катарина закусила губу и совсем сникла, поняв, что отцу известно гораздо больше, нежели ей хотелось бы. Впрочем, такое происшествие трудно было бы удержать в тайне.
– Ну-с, и долго ли нам ждать, когда вы соизволите проявить откровенность? – поторопил герцог девушку.
– Так ничего особенного и не случилось, – промямлила Катарина, пожав плечами. – Мы просто поспорили, кто первым переплывет речку туда и обратно.
– И?..
– И я выиграла…
– И?..
– И все.
– Придется, видимо, мне восполнить пробелы в вашем повествовании и поведать вашей матушке о некоторых подробностях. Или, быть может, вы все же сами?..
Катарина отвела взгляд, в очередной раз пожала плечами, шмыгнула носом и шаркнула носком сапога по мраморной мозаике пола, явно не собираясь ничего добавлять к своему рассказу. Все-таки еще оставалась надежда, хоть и весьма зыбкая, что вездесущие доброжелатели сообщили отцу не все, что произошло на берегу той злосчастной речки возле мельницы.
– Так знайте, ваша светлость, что учинила ваша непутевая дочь не далее, как сегодня днем, – загремел гневным гласом лорд Готран, обращаясь к супруге. – Не знаю, как ей удалось подбить на такой поступок юного маркиза, однако они действительно состязались в плавании, причем в совершенно непотребном виде…
– То есть? – насторожилась герцогиня.
– Вы совершенно правильно поняли, ваша светлость.
– Дочь моя, да как же вы могли?! – ахнула мать.
– А что, мы должны были в одежде плавать? – насупилась Катарина.
– Да как же можно? Молодая девушка, наедине с мужчиной и без одежды…
– Если бы наедине! – в гневе вскричал герцог. – За этим непотребством наблюдали мельник и несколько крестьян. Но и это еще не все. Ваша дочь действительно выиграла состязание, после чего собрала одежду юного маркиза и удалилась, оставив несчастного в реке беспомощного и раздетого. Кстати, и эта шпага является фамильной собственностью маркиза.
– Так мы ведь на это и спорили, – вставила Катарина. – Кто проиграет, остается голым.
– Какой конфуз! – ахнула герцогиня.
– Конфуз?! – вновь вскричал герцог. – Да это позор! Вы что, юная леди, задались целью поссорить меня со всеми соседями и вассалами?!
– Это-то здесь при чем? – пробурчала Катарина.
– А чего же еще ожидать от дворянина, чьего наследника вы оставили даже без исподнего на виду у простолюдинов? А ведь именно этот молодой человек должен был стать вашим супругом, с его отцом уже все было обговорено. Теперь же о свадьбе не может быть и речи, после того, как вы опозорили юного маркиза, да и сами показали себя совсем не с лучшей стороны. Какой срам – дочь герцога на виду у крестьян в чем мать родила! Отвечайте немедленно, как вам удалось подбить маркиза на такое непотребство?!
– Сам виноват, – буркнула Катарина.
– Дочь моя, не гневите меня! – пригрозил герцог. – Отвечайте немедленно!
– Мы случайно встретились, – принялась объяснять девушка. – Он сказал, что я стану его женой, а меня спрашивать никто не станет. А я сказала, что никогда не выйду за такого сопливого хлюпика. А он сказал, что я сама хлюпик. А я сказала…
– Понятно! – герцог махнул рукой, прервав объяснения дочери. – Вы кого угодно можете вывести из себя.
Повернувшись к супруге, он развел руками и язвительно произнес:
– Радуйтесь, ваша светлость! Вам так не хотелось отпускать дочь от себя, теперь же она навсегда останется в девицах.
– В конце концов, девочке, наверное, и в самом деле еще слишком рано думать о замужестве, – попробовала герцогиня заступиться за дочь.
– Да нет! Теперь уже слишком поздно! Она ославила нас на всю округу. Кто поведет под венец девушку, которая откровенно оголяется на людях как продажная девка?!
– Не перегибайте палку, ваша светлость! – возмутилась герцогиня. – Все-таки вы говорите о нашей дочери, а я не сомневаюсь в целомудренности девочки.
– Довольны?! – вскричал герцог обращаясь к дочери. – Сначала поссорили меня с соседями, теперь же и ваша мать против меня!
Катарина сочла благоразумным промолчать, дабы не распалять отца еще больше. Однако следующие слова сурового родителя показали, что проявлять благоразумие уже слишком поздно: