- Вот это солдат! - вырвались у кого-то из них слова восхищения.
- Настоящий воин! - вздохнул с завистью другой.
Капитан Самонов улыбнулся и сказал:
- О русском солдате еще Петр Первый говорил: "Солдат есть имя общее, знаменитое, солдатом называется первейший генерал и последний рядовой". Я добивался, чтобы мой гипсовый "Гренадер" выглядел бы таким вот знаменитым солдатом!
- Выглядит! - скупо промолвил шлиссельбуржец.
Однажды посмотреть скульптурную группу зашел известнейший в Петербурге бронзолитейный мастер из Академии художеств, Карл Ионович Меглинник. Все его называли Карлом Иванычем.
Карл Иваныч, чех по происхождению, не нашел счастья в своей родной стране. Чехия тогда входила в состав Австро-Венгрии. Трудно жилось там чехам. Многие отличные мастера вынуждены были покидать родной край, чтобы в чужих землях прокормить себя и своих детей. В Россию ехали пушечных дел мастера, музыканты, механики, бронзолитейщики. Поехал и Меглинник. В далеком Санкт-Петербурге, столице великой северной славянской страны, он нашел вторую родину.
Карл Иваныч долго ходил вокруг "Гренадера Новикова". Он попыхивал небольшой трубочкой, приглядывался и, наконец, промолвил:
- В старые годы римляне говорили: "Глина - это жизнь, гипс - смерть, бронза - бессмертие". Надо отливать группу в бронзе!
И тут же предложил выполнить почетную работу своими силами. Он просил капитана доверить ему это дело, чтобы уплатить хоть самую малую частицу долга его второй родине. Мастер говорил, что чехи помнят, как на улицах старой Праги развевались знамена суворовских полков. Это было в 1800 году. Русские возвращались из швейцарского похода. Преданные своими союзниками, австрийцами, отбиваясь от сильной французской армии, они с боями перешли швейцарские Альпы. Это был поистине подвиг.
Русские солдаты проходили через Прагу. О нескольких днях, которые они провели в этом городе, чехи сложили песни и сказания. Еще и сейчас в Чехии старики поют малым детям народный сказ о генерале Суворове:
Мне рассказ про генерала
Часто бабка повторяла:
Мол, Суворов-генерал
Никогда не умирал.
Гнет он с чехов сбросит прусский,
Он для чехов добрый брат,
Как и смелый, как и русский
Русый доблестный солдат.
Сам Вацлав в старинных латах,
Говорят, который год
Ждет российского солдата,
Что свободу принесет.
Будет воздух пьян, как брага,
Влтава вспенит синий вал,
И войдет в ворота Праги
Храбрый русский генерал...
Карл Иваныч взглянул на капитана Самонова и, смущаясь, сказал:
- Разболтался я. Это не от старости, друзья, а от больших чувств, что нахлынули на меня, когда я осматривал скульптурную балладу о храбром русском солдате. Извините меня, прошу вас!
В словах и во взгляде мастера было столько сердечности и большой человеческой теплоты, что капитан Самонов не выдержал и, подойдя к старику, крепко пожал его руку.
Все один за другим подходили вслед за капитаном Самоновым к старому бронзолитейщику и также пожимали его руку.
И вот работа закипела.
Старый мастер Меглинник забыл на время свои дела в Академии художеств. Он все дни проводил во дворе небольшой бронзолитейной мастерской.
Солдаты расположенного поблизости полка помогали капитану Самонову. Они подносили материалы и уголь, постоянно находились около мастеров, стараясь оказать какую-нибудь услугу, чтобы облегчить нелегкий, но такой благородный труд бронзолитейщиков.
Пять бронзовых групп, повествующих о спасении Суворова в сражении на Кинбурнской косе, были отлиты бронзолитейщиками Петербурга.
С той поры прошло много лет. Где они, эти бронзовые страницы летописи о подвиге русского солдата? Вряд ли кто об этом скажет!
Давно нет в живых старого бронзолитейщика Карла Ивановича Меглинника. Он умер смертью героя в годы Великой Отечественной войны в осажденном фашистами Ленинграде.
После него осталось немало отлитых под его руководством памятников государственным и общественным деятелям советского государства.
Им же отлит первый памятник Владимиру Ильичу Ленину, тот, что стоит перед зданием Смольного в Ленинграде.
Совсем недавно, в запасниках музея "Бородино", неподалеку от Москвы, найдена одна группа, отлитая чешским бронзолитейщиком.
Рабочие Ленинградского завода художественного литья бережно восстановили ее в первоначальном виде и передали музею Суворова в селе Кончанском, где некогда жил полководец.
А подлинник из гипса? Тот, что был сделан капитаном Самоновым?
Солдаты Шлиссельбургского пехотного полка просили своего командира передать подлинник в музей. Капитан уважил просьбу солдат.
И вот с 1910 года эта гипсовая группа хранится в Ленинградском музее А. В. Суворова.
На этом, собственно, и кончается история создания скульптурной группы, изображающей подвиг гренадера Степана Новикова.
С Е К Р Е Т Н Ы Й Г Р У З
Как-то шел я в Смольный и по дороге остановился перед зданием необычного вида.
По характеру сооружения и оформлению фасада, украшенного военным орнаментом, оно отвечало своему назначению - олицетворять могущество и славу русского оружия. Это был Суворовский музей, созданный в ознаменование столетней годовщины со дня смерти полководца.
Фасад здания украшали мозаичные картины. На одной можно было видеть, как крестьяне села Кончанского провожают фельдмаршала в далекий итало-швейцарский поход. На другой - суворовские чудо-богатыри, оставив позади стремнины Сен-Готарда, поднимаются на перевал Кинциг-Кульм.
На первом плане - Суворов. Его седые кудри развеваются под сильными порывами ветра. Полководец направляет движение растянувшихся на марше войск через труднейший горный перевал.
На фронтоне здания выделялся герб рода Суворовых; на стенах висели высеченные из радомского камня доспехи русских былинных богатырей.
Башни музея с каменными зубцами поверху, с бойницами, с узкими, длинными, похожими на щели, окнами высоко вверху, куда ни по лестнице не подняться, ни по веревке не добраться, создавали впечатление, что перед нами стоит маленькая, но несокрушимая крепость.
Еще недавно я приходил в залы музея и осматривал одежду, которую носил Суворов, его оружие, ордена, грамоты, портреты и книги. Со стен склонялись отнятые в горячих битвах вражеские знамена. Под стеклом витрин лежали заржавленные ключи завоеванных городов и крепостей.
Здесь стояли пушки - участники суворовских побед над пруссаками, турками и французами. Здесь же находились захваченные в боях трофейные турецкие пушки из-под Рымника и Измаила. Чуть подальше от них можно было увидеть французскую пушку, отбитую у врагов под стенами итальянского городка Нови, где суворовские войска одержали победу над одним из лучших полководцев Франции, генералом Моро.
Здесь же находились простреленные пулями и картечью знамена.
Под этими боевыми знаменами русские полки прошли через всю Европу. Их видели и на Рымникском поле, и на стенах Измаила, и в плодородных долинах Ломбардии, и при штурме Чёртова моста, и на вершинах Сен-Готарда, и на ледяных склонах Паникса.
А после того как русские полки перешли с боями Швейцарские Альпы и возвращались к себе домой, на родину, их знамена увидели народы Чехии и Моравии.
Старая Прага ликовала. Она встретила суворовских солдат песнями и цветами.
В первый год Великой Октябрьской социалистической революции в залах музея царило оживление, слышались голоса экскурсантов.
Прошло меньше года, и наступило совсем другое время. К городу приближался враг. На стенах домов висели плакаты: "Социалистическое отечество в опасности".
И чем грознее казалась эта опасность, тем тверже и мужественнее становились советские люди.
В Питере, Москве и других городах формировались полки Красной Армии. Партия и правительство посылали их против наступающих германских корпусов, чтобы повернуть вспять врагов.
По приказанию военного комиссариата я в эти дни занимался обучением солдат молодой Красной Армии. Опыт длительной первой мировой войны пригодился.