- Нет, я теперь артиллерист.
- А я летчиком хочу, как Марина Раскова.
- Не боишься?
- Нет. Не боюсь!
Клавдия посмотрела на меня открытым, смелым взглядом и как бы невзначай спросила:
- А для чего вы ищете суворовские вещи?
- Чтобы в музей отдать. Люди будут приходить, смотреть на них и узнавать, как жил Суворов, что он сделал для нашей Родины.
- Знаете что? У меня тоже есть старинные вещи, в амбаре нашла, да только пока никому не говорю. А вам покажу. Они у дяди на дворе.
Слова школьницы заинтересовали меня.
Мы подошли к колхозному саду и увидели человека с лопатой в руках. Это был дядя Клавдии - колхозный садовод.
Он угостил меня вкусными яблоками и разрешил осмотреть стоявший в самом дальнем углу сада полуразрушенный амбар.
Садовод уже знал, что я ищу суворовские вещи. Просьба поискать их в старом, заброшенном строении не удивила его.
Амбар был сложен из цельнорубленных толстых бревен на больших гранитных валунах. Ветер продувал его со всех сторон, высушивая своим дыханием все, что находилось в нем. Им, видно, давно уже не пользовались.
Клавдия открыла дверь, и мы вошли.
В крыше была большая дыра. Через нее падал на пол луч света, освещая груды ломаных вещей.
- Садитесь, - предложила Клавдия и указала на большой срез бревна, лежавшего на дощатом полу амбара.
- Вы рассказали вчера, как начали собирать старинные вещи. Было очень интересно слушать вас и думать, что у меня тоже есть находка. Вот, глядите!
Клавдия быстрым движением отбросила в сторону разную рухлядь и сняла холстинку. Перед нами на чистой подстилке аккуратно сложенными рядами лежали книги. Клавдия улыбалась.
- Смотрите!
Спустя секунду сначала одна, потом другая книга очутилась у меня в руках. Трудно передать, как приятно было пробегать глазами названия книг, любоваться старинными изданиями, сохранившими на полях выцветшие следы чернильных пометок.
Глядя на книги, я старался понять, как попали сюда, в старый амбар, эти сокровища.
Вот в моих руках рукописный сборник на итальянском языке.
"Путешествие на остров Мальту Тебольда Бельтраме, 1753 года" значилось на корешке книги.
"Притчи" Александра Сумарокова, изданные в 1762 году. "Дорожный месяцеслов на 1773 год, с описанием почтовых станов в Российском государстве".
Название за названием чередовались перед моими удивленными глазами.
Роскошный кожаный переплет с золотым тиснением привлек мое внимание. Спустя мгновение я прочел: "Победоносно оконченная Римско-Имперская (Польский), Московская и Венецианская пятнадцатилетняя турецкая война. Гамбург 1699 года".
А рядом лежали томики писем Марка Туллия Цицерона, изданные в Лейпциге в 1772 году, и эклоги Публия Виргилия Марона - 1766 года.
Глаза разбегались... Читая названия книг, я не мог налюбоваться видом рассыпанных передо мной богатств. Ведь эти книги изучал Суворов. На их полях стояли пометки, сделанные, возможно, его рукой.
И всюду гравированные карты, изображения баталий, чертежи крепостей и городов.
Было от чего закружиться голове! Книги по географии, истории, фортификации, по военному искусству на французском, немецком и латинском языках, изданные в семнадцатом и восемнадцатом веках, лежат в старом заброшенном амбаре, выстроенном, судя по материалам, лет двести назад! Это хоть кого взволнует!
Не трудно было убедиться в том, что передо мною находятся книги личной библиотеки Суворова, перевезенной сюда из села Кончанского.
Клавдия притихла. Она поправляла стопки книг, разворошенные при осмотре. Меня поразило, что книги были подобраны по языкам. Французские отдельно от немецких, а чуть поодаль лежали небольшой стопкой исследования на латинском языке.
- Ты разве знаешь иностранные языки? - спросил я с удивлением девочку.
- Нет. Только учить начала, - смущенно ответила Клавдия, моргая глазами.
- Кто же подбирал книги?
- Сама!
- Как же ты это делала?
- По буквам подбирала, чтобы буквы походили одна на другую. Книги лежали пыльные, грязные. Мне захотелось перетереть их. Книги - и вдруг в пыли, разве можно так! Когда привела в порядок, захотелось разложить их по разным буквам.
- А как ты нашла эти книги?
- Тетя велела поискать в амбаре маленькую скамеечку. Скамеечки не нашла, а вот в темном углу амбара увидела большую книгу. Стала искать дальше и нашла еще; все в тяжелых переплетах, с застежками. Собиралась показать пионервожатой, да не успела, все пыль вытряхивала, готовила, а тут вы и приехали.
Книги были перевезены в музей. Там их осмотрели, проверили и признали, что они, действительно, из личной библиотеки Суворова. Музей выставил их для обозрения.
О находке личной библиотеки полководца школьницей села Каменки написали в газетах.
Прошло несколько недель. В воскресный день у школы собрались колхозники Каменки.
В этот день комсомольская организация и сельсовет вручали пионерке Клавдии грамоту и подарок от ленинградского музея за на ходку книг личной библиотеки Суворова.
Вторая встреча
Вторая интересная встреча произошла у меня по окончании Великой Отечественной войны на юге нашей Родины, на Украине, в городе Тульчине.
Здесь в 1796 и 1797 годах находился Суворов, командуя войсками. Полки его разместились по селам и деревням вокруг Тульчина.
Во многих местах создавались учебные поля. Солдаты сооружали редуты, копали рвы, насыпали высокие валы, строили засеки, вырывали волчьи ямы. Старые гренадеры обучали молодых солдат быстроте и сноровке в обращении с оружием.
Фельдмаршал, в холщовой рубашке, загоревший и запыленный, носился с утра до ночи на своем скакуне от одного учебного поля к другому.
Он готовил русских солдат и офицеров к походу в далекую Францию, против молодого тогда генерала Бонапарта.
- Только Суворову по силам разбить его, - говорили в народе.
- Далеко шагает мальчик, пора бы его и унять! - говорил и сам Суворов своим соратникам о французском генерале.
Здесь, в Тульчине, Суворов начал водить свои полки в атаку колоннами, не так, как всегда, а по-новому. Здесь он усиленно практиковал сквозные атаки.
Колонна шла на колонну. Пушки и ружья палили холостыми зарядами в наступавших. Пороховой дым окружал их.
Иногда сквозь густые его облака мчалась на пехоту кавалерия.
Перед самой встречей противники брали пол-оборота вправо и пробегали сквозь строй "неприятельской" колонны.
Старый воин, прослуживший много лет под началом Суворова, вспоминает об этих учениях:
"В первую субботу учились драться колоннами. Фельдмаршалу угодно было приказать мне стать с солдатским ружьем в первой шеренге пехотного полка; по окончании учения пожаловал меня в унтер-офицеры. Во вторую субботу приказал мне стать в первой шеренге кавалерийского полка и по окончании учения сказал: "Жалую тебя в офицеры и беру тебя в адъютанты".
В Тульчине Суворов вернулся к своему "Суздальскому учреждению" памятке об обучении и воспитании солдат и офицеров русской армии.
В 1766 году он написал ее в Новой Ладоге на берегах Волхова, будучи командиром Суздальского пехотного полка.
Прошли годы, Суворов провел не одну кампанию, одерживал победы в многочисленных сражениях, применяя новые, разработанные им приемы боя.
Свой многолетний боевой опыт он вложил спустя тридцать лет в законченное им в Тульчине наставление, как обучать войска. В нем он писал:
"Три воинские искусства. Первое - г л а з о м е р: как в лагере стать, как идти, как атаковать, гнать и бить.
Второе - б ы с т р о т а. Неприятель нас не чает, считает нас за сто верст... Вдруг мы на него, как снег на голову. Закружится у него голова...
Третье - н а т и с к. Нога ногу подкрепляет, рука руку усиляет..."
И Суворов обучал солдат: "Каждый воин должен понимать свой маневр".
Соратники Суворова, офицеры его полков, после смерти полководца назвали разработанное им наставление коротко, по-суворовски: "Наука побеждать".