Идти дальше? Куда? Как найти иголку в океане, гибридную мечту, не оставившую никаких следов? Во время странствий по безымянным и неисследованным областям помогают бортовое отопление, безрассудная смелость и патриотизм. Машины от напряжения вибрируют. Металлическая обшивка выдерживает наружное давление. Холодные факты угрожающе преграждают путь, но между ними есть полыньи. С тех пор как дважды прокричала подводная сирена, с тех пор как перископ в последний раз показал солнечное утро, курс в меняющейся глубине диктует постоянная бдительность, потому что проходимость — это система переплетенных, соединяющихся труб. Подо льдом фарватеры. Если не будет выхода, придется применить торпеды. («Все ясно. Сейчас надо идти вперед, только вперед».) Необходимо слушать только гудение машин. Завоевывать со средней скоростью 7,6 узла, спрятавшись под поверхностью, на которой бури точат замерзшие ножи. Их порывы наносят там наверху горы обломков. Огромные блоки льда со стоном скрепляются насмерть, громоздятся вверх и застывают. Потом снова начинаются процессы сжатия, отчего поверхность разрывается в других местах и размеры бедствия увеличиваются. Здесь, внизу, навигационные приборы сверкают и гудят при неизменной температуре.
На 81°09’ загадочная тень. Она появляется на экране телевизора, но исчезает так быстро, что не удается ее идентифицировать. Пеленгатор не показывает ничего, кроме тянущегося на многие квадратные километры льда: крышка над миром; блокада.
Задание гласит: пройти насквозь. На рассчитанном месте шапки долой! Поднять под водой флаг! Десять секунд стоять смирно! После возвращения с глубины будете награждены орденом, чья пятизубчатая звезда засияет на груди; пентаграмма из металла; ее нужно носить на ленте, как руку на перевязи после выигранной битвы; магический знак для изгнания демона невозможности. Украшенная грудь противится смерти иначе, чем пустая.
На 82°01′ вторая неопознанная тень. Запаянным в безоконное пространство трудно воссоздать картину. На сей раз тень не пропадает, а остается на постоянном расстоянии, следует за всеми изменениями курса и маневрами, не допуская сближения. Она сто семь метров в длину, имеет неотчетливые очертания кита. Снова и снова пеленгатор, не понимая ее сути, обследует ее. Меж тем паковый лед становится все толще, вынуждает опускаться все ниже и ниже и сужает фарватер до ширины туннеля. Эхолот определяет, что нижний край льда находится сначала на расстоянии трех, потом двух метров до дна, здесь глубоководное горное плато. До дна осталось только пять метров. В этой тревожной ситуации тень опять приближается. На экране она быстро растет. Ложиться в дрейф и приготовить торпеды к бою!
Она пропадает. Она исчезла.
Последующее определение позиции не удается. Система гироскопов выходит из строя. Магнитная компасная стрелка непрерывно вибрирует, дрожа, как руки старой женщины. Приборы охвачены головокружением: они играют в ужасную рулетку долготы. Ежесекундно они ставят на иную истину. Продвижение вперед может означать движение по кругу. Ничто больше не поддается расчетам. Навигация сталкивается со случайностью, с опустевшим пространством, где каждое решение может быть последним. Машины останавливаются. Картушки компасов дрожат. Известные стороны света превратились в тупики опасности и дисциплинированного страха. Всплытие невозможно. Лед цельный и толстый. Куда? Куда вести? Потом все проходит.
На 83°20′ приборы единодушно показывают: координаты Полюса Недоступности. Наверху, на паковом льду, труднее всего достигаемый пункт, самые удаленные места среди замерзших удаленных мест. Черный крест на карте. Та ось, вокруг которой ничего не вращается, наоборот, все застывает. Невидимая ось, достигающая морского дна, пробуравливающая и фиксирующая в важнейший момент лед и воду, планктон и металлическую обшивку. Шапки долой! Поднять под водой флаг! Десять секунд стоять смирно!
Секунды бегут. Экран, обозревающий окрестности, строит отражение. Я вижу сигнатуру 1958 года. Похожая на выброшенного на берег кита, она тенью лежит на дне. Ее очертания совпадают со значительно затянувшимся моментом. Она прозрачна и одновременно недоступна. Это «Наутилус», mobilis in mobili, «подвижный в подвижной среде», так гласит девиз, который украшает каждую часть его бортового сервиза. Но он зажат в расщелину подводного горного хребта и устало накренился в сторону. Его прочный 107-метровой длины корпус раскрывается в продольном разрезе. Подкосные соединения и полости, боковые и горизонтальные рули, системы обеспечения, цистерны погружения, балластные и уравнительные цистерны — выцветшее тщеславие, окруженное памятью океана, хранящего и забывающего незваных гостей. Едва не исчезнувший бесследно, однако он здесь: «Наутилус». С разбитым перископом он ждет, чтобы его вернули к жизни.