На разочарование она реагирует тихим пением.
«Когда промчался год, зимзаладим-бамба-заладу-заладам, когда промчался год…» — поет она строчку из полузабытой детской песенки.
Родители устали. Они оба зевают. На их лицах жизнь давно уже начала лепить маску, но их души, карданно засунутые в мешок с костями, все еще пытаются сохранить на плоту равновесие. Родители чистят зубы, везде гасят свет, оставив только ходовые огни, и отправляются на покой.
Ночь движется вперед. Засунув головки под крылья, спят в своей клетке попугайчики. Вышитая скатерть оберегает их сон. Погребенные под двумя огромными белыми пуховыми одеялами, лежат родители и пересчитывают ушедшие дни. Пока они считают, течение все дальше и дальше уходит от побережья и забирает с собой плот в открытое море. Ходовые огни постепенно уменьшаются, потом их поглощает тьма.
Наносная земля
В 6.15 утра в спальне сорокатрехлетней Жанны Д. пищит будильник. Не сопротивляясь, она садится и быстро надевает подготовленные заранее тапочки. Она раздвигает шторы, открывает окна. Снаружи город, черноватый блок массивно нарезанных кубов, из недр которого проникает наружу шум движущихся автомобилей. Он ложится гранью перед этим окном, не касаясь его. Расчесывая волосы, Жанна Д. смотрит в зеркало комода. Она надевает через голову утренний халат и застегивается. Идет в ванную. Когда она включает свет и начинает мыть руки, ее лицо отражается в умывальнике: заспанное, отсутствующе качающееся. Она выключает свет и покидает ванную.
В 6.24 Жанна Д. пересекает темную переднюю. Она идет в кухню. Зажигает там свет, наливает в чайник воду, ставит его на огонь. Потом возвращается в переднюю. Она отодвигает в сторону занавеску, за которой находится гардероб, наклоняется, поднимает с полу мужские туфли, несет их в кухню, зажимает туфли под мышкой, одновременно доставая из шкафчика под мойкой старую газету и принадлежности для чистки обуви, расстилает газету на одном из кухонных стульев и ставит на нее туфли. Она сует тряпку в баночку с кремом для обуви, засовывает вторую руку сначала в одну, потом в другую туфлю, намазывает их кремом и начищает до блеска. Убирает принадлежности для чистки обуви и относит туфли обратно в переднюю. Из шкафа для продуктов она достает банку с кофе и кофемолку, пересыпает в нее зерна и мелет их. Высокий ноющий шум смешивается со свистом чайника. Жанна Д. заваривает кофе в термосе. Когда он готов, она отливает его в чашку и отпивает глоток.
В 6.37 утра она идет через переднюю в гостиную. В полутьме зажигает там газовую печку. Осматривает белье своего 16-летнего сына, спящего на раскладном кресле, сортирует и относит часть его в корзину для белья в ванную комнату. В спальне она включает свет, открывает шкаф для одежды, вынимает из него свежее белье, закрывает шкаф, выключает свет, идет в гостиную и кладет отобранное на стопку вещей сына. Раздвигает шторы и будит его. Потом накрывает для него на кухне завтрак.
Ее сын, еще в пижаме, в 6.55 утра приходит в кухню и садится за накрытый стол. Ты вымыл руки? — спрашивает она. Он кивает. Стоя, она наливает ему кофе в чашку, а потом в термос, чтобы он взял его с собой в школу. Он намазывает себе хлеб джемом, ест и пьет.
В 7.27 овдовевшая Жанна Д. между гардеробом и дверью в квартиру завязывает сыну шарф и целует его на прощание.
В спальне стоит раскрытая супружеская постель. Шум автомобилей за окном становится все громче. На туалетном столике фотография, отражающая в черно-белом цвете прошлое Жанны Д. Щетки и расчески располагаются в нужном порядке. Штора слегка колышется от сквозняка.
В 8.19 утра Жанна Д. моет посуду после завтрака и оставшуюся со вчерашнего вечера. В юбке, блузке и вязаной кофте, с завязанным фартуком стоит она перед мойкой. Посуда звякает, плотно одна к другой ставится в сушку и начинает блестеть. Когда все готово, Жанна Д. сливает грязную воду, трет мойку губкой, вытирает столешницу мокрой тряпкой, которую она вырезала из оставшейся от мужа рубашки, полощет тряпку и вешает ее на кран, чтобы она высохла. Она идет в гостиную и складывает пижаму своего сына, разглаживает постельное белье и превращает постель, издающую при этом жалобный звук, опять в кресло. Перед ним она ставит отодвинутый до этого в сторону журнальный столик. В спальне она складывает свою ночную рубашку, встряхивает постельное белье, застилает кровать, постепенно расправляя тяжелое дневное покрывало. Она закрывает окно и задергивает гардину, которая еще короткое время колышется, пока не успокаивается. В кухне она развязывает фартук и достает сетку из продуктового шкафа. Потом опять отдергивает занавеску гардероба, снимает с вешалки легкое пальто, надевает его, повязывает на голову платок и покидает квартиру. На лестнице она ждет лифт, открывает снаружи его решетку и спускается на нем на три этажа вниз. Проходя через площадку первого этажа, она останавливается перед почтовым ящиком, открывает его, находит там письмо, которое, не распечатав, сует в карман.