– А это зачем?! – мистер Джонс указал подбородком в сторону ванны. Седой доктор, заглядывая в открытый по обычному знаку рот наследника так пристально, словно надеялся сегодня отыскать там морской клад, пояснил:
– Мы уже изучили свежие новости от коллег о самых прогрессивных методах лечения. Ваше высочество, в целях профилактики вам придется пить хину и антипирин, а также проводить свое время в кровати, укрытым одеялом. Трижды в день – теплая ванна, со сменой всякий раз белья. Выходить в другие помещения крайне нежелательно.
– Но как же мне помогать ему? – совсем растерялся гувернер. Вандермеер, считающий пульс наследника, кивнул Мюллеру.
– Ваша очень важная помощь будет снаружи этого помещения, – любезно пояснил второй лейб-медик, перехватывая инициативу у занятого осмотром коллеги. – Вам предстоит следить за тем, чтобы его высочеству вовремя приносили еду и воду для купания, сменяли постель и забирали горшок, причем все входящие сюда слуги должны действовать очень быстро и быть в повязках на лице: вероятно, русский катар распространяется через кашель. На случай, если что-то понадобится его высочеству, я оставляю с ним своего сына Макса. Макс, представься его высочеству и мистеру Джонсу!
Черноволосый мальчик вышел вперед, полупоклонился в сторону Михельке и гувернера. Несмотря на почтительность жеста, лицо его было лукавым. В памяти Михельке всплыл фокусник, на представление которого несколько лет назад брала наследника мама: каждый раз перед тем, как извлечь из-под цилиндра голубя, а из-за пазухи кролика, фокусник делал точно такое же смешливо-загадочное выражение лица, как этот непонятный мальчик Макс.
– Дважды в день, утром и перед сном, сюда будет приходить доктор Вандермеер, раз в несколько часов – я. Все остальное время здесь будет мой сын. Макс будущий врач, он знает симптомы инфлюэнцы. И уже несколько дней, с тех пор как в Кетополисе стало известно о заболевших русским катаром, профилактически принимает хину с антипирином, – Макс, встретившись глазами с наследником, на этот раз изобразил мину, словно его тошнит. Видно, неприятное это дело, подумал Михельке грустно. – Мой сын будет помогать его высочеству по мере необходимости, передавать его сообщения, а если заметит неблагоприятные признаки – немедленно сообщит мне, чтобы мы вместо профилактики как можно скорее перешли к интенсивному лечению. Хоть мы и надеемся, что этого не понадобится, но безопасность наследника требует особенных мер, – закончил доктор Мюллер серьезно, поправив очки.
Макс снова подмигнул. Похоже, в ближайшие дни ему предстояло составить для Михельке все общение, заменив разом не только гувернера и учителей, но и сопливого полицайчика, и вредного канцлеренка. Быть может, не такая уж это и плохая замена, подумал Михельке и на этот раз не отвел взгляда.
Доктор Вандермеер, попрощавшись, вышел, а доктор Мюллер указал на ванну:
– Ну-с, ваше высочество! Мистер Джонс, прошу вас для первого раза помочь…
Гувернер хлопотливо и растерянно взялся стягивать с Михельке ночную рубашку.
– Я не маленький и переодеваюсь сам! – возмутился наследник.
– Ваше высочество, особые обстоятельства… – бормотал тот, дергая затрещавшую ткань.
Голого, бордового от неловкости и от боли из-за нечаянно выдранной гувернером пряди волос, Михельке отправили в ванну – слава святому Ионе, в отличие от обычного теплую. После короткого мытья Макс расторопно подал полотенце, которое тоже оказалось мягче обычного; в него наследник и завернулся, пока доктор Мюллер объяснял гувернеру:
– Ванна длится не более пяти минут, и перед помещением в нее наследника проверяйте температуру воды термометром – не менее тридцати шести и не более тридцати семи градусов по цельсиевой шкале. Сразу после ванны его высочество обтирается полотенцем, одевается в чистое белье и отправляется в постель. Смена белья всякий раз – тоже ваша забота, мистер Джонс.
Тот всплеснул руками и выбежал прочь. Доктор Мюллер, покачав головой, подобрал брошенную на пол ночную рубашку:
– Макс, будь любезен, напоминай мистеру Джонсу забирать использованное белье всякий раз, как он приносит новое – это важная часть профилактической гигиены. Позвольте откланяться, ваше высочество, я еще навещу вас сегодня.