…Едва Андрей вошел в свой кабинет, зазвонил телефон.
— Ратников, ты? Платонов говорит. Привет тебе. Ты про запрос свой не забыл? Или не нужно уже? Так вот, ответ я тебе официальный выслал. Похоже, твой Великий и впрямь велик в определенном смысле. По двум делам о хищении соцсобственности проходил свидетелем — зацепить его никак не удалось, умеет чужими руками управляться. Заметь особо: подозревается в спекуляции художественными ценностями и предметами старины. Платит алименты, лишался водительских прав за управление автотранспортом в состоянии алкогольного опьянения. В 1978 году посетил по турпутевке ряд капиталистических стран. Это основное, остальное прочтешь. Желаю успеха и… осторожности. Ты понял меня, Ратников?
Теперь подозрения Андрея обрели почти реальную почву. Оставалось ждать. Терпеливо, на пределе. Сейчас Андрей ничего не мог сделать. Что ему предъявить Великому? Какие обвинения? Вовлечение несовершеннолетних в пьянство, в азартные игры? В преступную деятельность? Пока что сложно. Но это "пока что" вот-вот может кончиться.
Андрей встал, в раздумье прошелся по комнате, остановился у окна.
По небу быстро бежали одно за одним пока еще серые облака. В "гнилом углу" — так старики называли тот край неба, где собиравшиеся тучи грозили, как правило, недельными дождями и разливами рек — они словно натыкались на стену, расползались, пытаясь обойти ее, по сторонам, поднимались вверх сколько могли, опускались все ниже и ниже. И вся эта беспокойная масса набухала громадным мешком, который все раздувался, рос, пыхтя; белое, синее и серое смешивалось, чернело на глазах. Деревья в панике суетливо и бесполезно стали размахивать голыми ветвями, будто хотели разогнать низкие, густые тучи. И вроде бы там, где доставали, им это удавалось клубились, кипели белые барашки. А выше все уже было черно до самой середины неба…
"Так, — подумал Андрей, — если зарядят дожди, то самое позднее через день-два ему придется удирать, иначе не проедет. Значит, ждать надо завтра в ночь. И в церковь, конечно, сам не пойдет, с ребятами он не зря возился".
Уже под утро, еще темно было, но потихоньку светало, Андрея разбудил лихорадочный стук в окно и рыдания тети Маруси. "Началось?" — подумал он, быстро одеваясь.
— Вовка пропал! Всю ночь прождала!
— Иди домой. Я сейчас.
Андрей побежал к Куманьковым, толкнул дверь сарая и взобрался по приставной, дрожащей под ногами лестнице на сеновал, где обычно до снега спал Мишка. Маруся домой не пошла — стояла в дверях сарая, хлюпала, сморкалась, но не шумела.
Андрей растолкал Мишку — по всему было видно, что заснул он совсем недавно, — что-то коротко спросил его. Мишка испуганно ответил и остался сидеть, кутаясь в ватное одеяло. Андрей спрыгнул вниз.
— Мужик твой дома?
— Дома.
— Пошли.
Петро ждал их на крыльце, завидев, выскочил за калитку и, спотыкаясь, побежал навстречу.
— Петро, у тебя фонарь был хороший, с аккумулятором, работает? быстро спросил Андрей. — Дай мне на пару дней.
Маруся опять заревела в голос, решила, что Андрей собирается Вовку так долго искать.
— Идите домой! Сейчас приведу Вовку, не бойтесь! — И побежал к церковному кладбищу, брызгая по лужам. И как ни волновался, как ни торопился — успел краем глаза заметить, что Мишка Куманьков шмыгнул в калитку Чашкиных, у которых квартировал Великий.
Андрей интуитивно выбежал именно к нужному склепу и из-за его ржавой решетки, запертой болтом, услышал Вовкин голос:
— Нашел, дядя Андрей! Нашел!
Андрей, срывая ногти, отвернул гайку, выдернул болт и подхватил на руки бросившегося к нему пацана.
— Что с тобой?
Волосы, карманы, манжеты, все складки Вовкиной формы были забиты, облеплены куриным пухом. Его, встретив неожиданно, можно было испугаться.
Андрей отряхнул, обдул его, поставил на ноги.
— Я не испугался, дядя Андрей, всю ночь проспал. Знаешь, как здорово было! Меня кто-то запер и ушел. Я затаился, а никто не идет, я и заснул.
— Ну, молодец, — улыбнулся Андрей, — а говорил — трусишка!
— Так я ведь задание выполнял, как же я мог бояться?
— Не замерз ночью?
— Не, там перина есть. А ноги только что промочил — туда-то я аккуратно прошел.
— Перину с собой, что ли, брал? — облегченно засмеялся Андрей. Предусмотрительный!
— Не, она уже там была. Это не моя.
— Вот что: подожди меня здесь минутку, ладно? Задвинь за мной болт, гайку наверни и спрячься. А как выйду — откроешь и сразу домой, мать с отцом с ума сходят.
Андрей спустился в склеп, увидел сдвинутый в сторону каменный саркофаг и дыру в полу рядом с ним. Он включил фонарь и пошел. Ход был местами почти завален, кое-где приходилось пробираться чуть не ползком, огибать ветхие подпорки. Скоро стало сыро, закапало, почти по колена стояла черная холодная вода. "Речка наверху" — понял Андрей.