Я тоже засмеялся. Внезапно став серьезным, он спросил:
— Чему вы смеетесь?
— Тюрьме тоже капут, — сказал я.
12 ноября 1961 года. Сегодня приезжала жена. Красотка Маргарет, советский цензор, не появилась, и Садо, дежурный француз, тактично вышел из комнаты для свиданий. Впервые мы с женой остались одни. Через шестнадцать с лишним лет. Мы живем в разлуке почти столько же, сколько прожили в браке. Мы оба так растерялись, что я автоматически соблюдал все правила. Я мог бы взять ее за руку, мог бы обнять ее. Ничего этого я не сделал.
Садо поставил под угрозу не только работу. Если бы Директор случайно проходил мимо…
13 ноября 1961 года. Вчера Ширах, по его словам, сказал своей дочери, что ни один из его сыновей не должен служить в НАТО. Германия должна как можно скорее выйти из НАТО. Больше того, он хочет, чтобы его сыновья выучили русский.
— Я так и сказал, — многозначительно подчеркнул Ширах. — В присутствии Красотки Маргарет, как вы ее называете.
Маргарет улыбнулась, рассказал он, и разрешила его дочери подарить отцу букетик ландышей. Но присутствовавший при этом Лонг, британский охранник, запретил. Мир перевернулся с ног на голову!
27 ноября 1961 года. Сегодня в Шпандау побывал полковник Соловьев, которому, как пишут газеты, из принципа запретили появляться в западных секторах Берлина. Три недели назад я направил прошение об увеличении количества свиданий и показе художественных фильмов. Соловьев дружелюбно спросил:
— Здесь когда-нибудь показывали подобные фильмы?
Надысев за меня ответил, что не показывали. Потом он сообщил, что лично привлек внимание полковника к моему прошению. Ширах заявил полковнику:
— Я вполне доволен отношением, особенно со стороны Советского Союза. У меня нет никаких просьб.
18 декабря 1961 года. Несколько дней назад приезжал Альберт. Когда мы попрощались, русская цензорша выключила свет и вместе с Пизом вышла из комнаты. Альберт воспользовался случаем и быстро протянул мне руку. В эту минуту Красотка Маргарет открыла дверь и застукала нас. Естественно, она доложила об этом. Русский директор допросил Пиза, который заявил, что ничего не видел, потому что было темно. Сегодня явился американский директор в сопровождении переводчика.
— Вы пожали руку посетителю. Это серьезное нарушение усугубляется тем, что инициатива исходила от вас, как говорят свидетели. Четыре года назад вы получили предупреждение за аналогичный проступок; на этот раз вы понесете наказание. В воскресенье вы не получите письмо и свое не отправите домой. Если это повторится снова, вы лишитесь четырех свиданий.
— Наказывать семью — против правил, — возмутился я.
Но директор просто развернулся и ушел.
Вечером Джек передал мне копию письма, которое Шарль де Голль написал пастору Нимёллеру, который сейчас стал президентом Всемирного совета церквей. Де Голль утверждает, что готов поддержать мое освобождение, но русские отклоняют все ходатайства.
21 декабря 1961 года. От нового рабочего графика наконец отказались, но он обернулся неожиданным благом: все прошлые годы работа в саду прекращалась на период с ноября до весны, а теперь можно работать и зимой. Мне разрешили подрезать заброшенные ореховые деревья.
24 декабря 1961 года. Канун Рождества. Несколько недель стоит суровая зимняя погода. Глубокий снег, синее небо и иней. От мороза на снегу образовались большие кристаллы; в косых лучах зимнего солнца эти кристаллы отливают красноватым цветом. Стены покрыты инеем, деревья и кусты — тоже. С белыми брызгами на стенах и карнизах даже наша тюрьма становится похожей на сказочный замок. Черные стволы деревьев выделяются на фоне снежной равнины.
В ту минуту, когда в городе начинают звонить колокола, происходит короткое замыкание, и во всем здании на час отключается свет. Непривычное удовольствие — лежать в полной темноте. Мой рождественский подарок.
26 декабря 1961 года. Цензор вычеркнула предложение из моего рождественского письма. Ей не понравилась фраза: «Письмо от 17 декабря, к сожалению, завернули, потому что я пожал руку Альберту».
31 декабря 1961 года. Последний день американского директора. Вместе со своим преемником в звании подполковника он совершает прощальный обход. Охранники, равно как и заключенные, испытывают одно общее чувство — огромное облегчение.
1 января 1962 года. Чуть не проспал начало Нового года, но меня разбудил грохот пушки в прилегающей британской военной зоне.