Душевую устроили в нашем корпусе, чтобы мы не встречались с подсудимыми и свидетелями по предстоящему «мелкому» процессу; их держали в другом тюремном крыле. Несколько недель назад американские солдаты, которые часто небрежно относятся к этим правилам, недосмотрели, и мы пересеклись в тюремной бане. Однажды я обнаружил, что рядом со мной, с не меньшим удовольствием, плещется в теплой воде Зепп Дитрих. В ранние годы он был постоянным спутником Гитлера. После 1933 года этот неотесанный человек с крепким крестьянским умом стал начальником охраны Гитлера. Простой капрал в первой войне, он сделал стремительную карьеру во второй. К концу 1944-го он командовал Шестой танковой армией СС в звании оберстгруппенфюрера СС, что соответствует чину генерала армии. Гитлер называл его «мой Блюхер»[2]. В последний раз я видел Зеппа Дитриха во время Арденнского сражения. Он казался удивительно равнодушным к происходящему; передал командование дивизиями СС своему штабу и, удалившись на покой, жил в уединенном лесном коттедже. По моему мнению, он стал раздражительным эксцентриком.
Лежа в ванне, Зепп Дитрих объяснил мне смысл различных событий, происходивших на военных совещаниях Гитлера в конце февраля и начале марта 1945 года в Берлине; я был свидетелем этих событий, но не понимал их.
После поражения в Арденнском сражении под городом Бастонь, все усилия Гитлера были направлены на юго-восток, на Балканы. Новая операция носила кодовое название «Вальдтейфель»; возможно, Гитлер имел в виду известного композитора Вальдтейфеля, сочинявшего вальсы. По замыслу Гитлера, Шестая танковая армия СС, несмотря на серьезные потери в битве при Бастони, должна была сначала отвоевать Сава-Дунайский треугольник, а потом — Гитлер жирной линией прочертил ее маршрут на своей огромной настольной карте — через Венгрию наступать на юго-восток.
— Скорее всего, народные массы в этих районах поднимутся все как один, и с их помощью мы с триумфом пройдем по Балканам, сражаясь не на жизнь, а на смерть. Я по-прежнему убежден, господа, что на Востоке мы должны использовать наступательную тактику. Оборонительная стратегия наших генералов помогает только большевикам! А я никогда в жизни не относился к числу людей, занимающих оборонительную позицию. Теперь мы снова переходим от обороны к наступлению.
На самом деле, Гитлер почти всегда придерживался этого принципа. Он занял агрессивную позицию в ранние годы в Мюнхене. Его внешняя политика тридцатых годов была агрессивной, с бесконечной чередой неожиданных маневров. Развязывание войны само по себе служило примером агрессивной политики, и пока мог, он вел военные действия в наступательной манере. Даже после переломного момента в войне, капитуляции Сталинграда, он организовал наступление на Курск — эта операция носила кодовое название «Цитадель». Как будто он всегда знал, что у него есть только один выбор — атака или поражение, словно потеря инициативы сама по себе приравнивалась им к проигрышу. Именно по этой причине Гитлер был вдвойне потрясен, когда и эта последняя атака провалилась, попросту увязнув в грязи. Он приказал сорвать почетные нарукавные нашивки с солдат охраны и других дивизий СС. Зепп Дитрих рассказал мне, что потом он бросил свои знаки отличия в костер, в котором горели нашивки.
— Знаете, — в заключение сказал он, — Гитлер давно сошел с ума. Он попросту швырнул в пекло своих лучших солдат.
Зепп Дитрих командовал передовыми частями, поэтому он очень редко оказывался в наэлектризованной, в буквальном смысле безумной атмосфере, царившей в ставке фюрера. Что и помогло ему сохранить остатки здравого смысла и собственного мнения. Он практически никогда не становился объектом тирад Гитлера, искажавших представление о реальности у огромного числа людей. Наверное, мне следует воспроизвести один из этих монологов, которыми Гитлер, с нарастающим напряжением в голосе, изводил свою свиту.
— Русские истекают кровью, — начинал он. — После отступлений за прошедшие месяцы у нас появилось бесценное преимущество — нам больше не нужно защищать эти огромные пространства. И по собственному опыту мы знаем, что после своего стремительного наступления у русских, должно быть, не осталось сил. Вспомните Кавказ! Значит, теперь такой же переломный момент, как у русских, возможен и для нас. Должен сказать, я в этом абсолютно уверен. Подумайте! Русские понесли колоссальные потери боевой техники и людей. По нашим оценкам, они потеряли пятнадцать миллионов человек. Это огромная цифра! Они не смогут отразить следующий удар. Они его не выдержат. Наша ситуация не идет ни в какое сравнение с 1918 годом. Даже если наши враги думают именно так.
2
Гебхард Леберехт фон Блюхер (1742–1819), знаменитый прусский генерал, отличавшийся грубыми чертами лица. Был уволен со службы Фридрихом Великим, но, в конечном счете, стал героем Наполеоновских войн.