Через три года после женитьбы Генрих стал дофином, у него, как пишет Райнер Бабель, «появилось собственное политическое мнение», отличное от мнения правящего короля Франциска Первого. Дофин в присутствии множества свидетелей позволил себе высказаться против решения, принятого отцом. Это был вызов, и далеко не последний. Когда Франциск усилил гонения на еретиков, Генрих, напротив, продолжал поддерживать тесные связи с немецкими протестантами, давая понять, что готов защищать их единоверцев во Франции.
И повоевать Генрих успел при жизни отца, причем достаточно успешно. Его наставником и «куратором» в военных походах был Анн де Монморанси, еще один друг детства Франциска Первого, назначенный в 1538 году коннетаблем Франции. Потом король Франциск чего-то с ним не поделил, и Монморанси попал в опалу. Возможно, причина разногласий лежала в религиозной плоскости: коннетабль хоть и исповедовал католицизм, но к кальвинистам (французским протестантам) относился вполне нейтрально.
В супружеской жизни все было трудно. Спать с Екатериной Генрих не хотел, но ведь наследники должны как-то рождаться. А как? Диана де Пуатье была женщиной умной, она поддерживала вполне дружелюбные отношения с Екатериной Медичи и при этом деликатно управляла Генрихом, объясняя ему, что нужно все-таки периодически посещать спальню супруги. Генрих превозмогал себя, делал что мог, но первые одиннадцать лет брака к результату не привели. Однако Екатерина, образованная и не менее умная, чем Диана, сумела наладить с мужем нечто похожее если не на дружбу, то по крайней мере на взаимное уважение и доверие.
Да, Диана де Пуатье была для Генриха всем. Но, видимо, существует что-то более объемное, нежели «всё», и всегда остается свободное место, определенный зазор, в который может поместиться много чего интересного. Например, дама по имени Филиппа Дучи, которая в 1538 году родила от Генриха Второго дочь Диану. Полагаю, вы не удивитесь, если узнаете, что девочку отдали на воспитание Диане де Пуатье. Она же – «всё», она – главная в жизни Генриха, всем ведает и всем управляет.
В 1544 году у дофина и его законной супруги родился сын Франциск, через год – дочь Елизавета. И Генрих приободрился: пусть его брак политически бессмыслен, но он хотя бы не бесплоден.
В день своего рождения, 31 марта 1547 года, дофин Генрих получил подарок: стал королем Франции Генрихом Вторым. И жена, Екатерина Медичи, в третий раз беременна. Жизнь удалась! Теперь можно все сделать по-своему.
«По-своему» означало в его понимании перестать пытаться завоевать Италию, как делали и отец Генриха, и предшествующие правители, а полностью сосредоточиться на Габсбургах и германском вопросе. Император Карл Пятый стремился объединить немецких князей в единую Германию и установить наследственную, а не выборную монархию. Генрих же хотел этому помешать: пока немецкие княжества раздроблены, они не станут достаточно сильны, чтобы угрожать Франции. Ну и вообще, Карл – объект непреходящей ненависти, так что в данном случае личное удачно переплелось с общественным, государственным.
Кое в чем Генрих Второй действовал старыми, давно опробованными методами: убирал подальше тех, кто влиял на политику при прежнем короле, и приближал к себе тех, кого покойный монарх обидел. Естественно, одной из первых жертв стала герцогиня д’Этамп, папина любовница: ее изгнали из Парижа. А вот опального маршала Монморанси молодой король не только приблизил, но и возвысил: до самой смерти Генриха этот человек оставался вторым в государстве по силе влияния, то есть фактически – вице-королем. Генрих в буквальном смысле смотрел коннетаблю в рот и вел себя с ним как ученик со строгим учителем.
Думаете, такой взлет Монморанси остался без последствий? Как бы не так! Нашлись деятели, которые сами хотели бы стать первыми среди равных или вторыми наравне с первым. Иными словами, те, кто хотел быть рядом с королем и влиять на его решения, а еще лучше – полностью заменять правителя. Вот и пришла пора поговорить о семействе де Гизов. Никуда от них не денешься, Гизы постоянно появляются на страницах романов и в фильмах об этом историческом периоде, так что надо их вам представить.