— Черт возьми, конечно, уверен!
— Почему «конечно»? Он может быть чьим угодно.
— Ты не знаешь Пейдж!
— Не знаю и, признаться, не уверен, что жажду с ней знакомиться. — Даг помолчал. — Значит, ты хочешь этого ребенка?
— Он мой.
Картер с неудовольствием отметил, что произнес это точь-в-точь, как его отец. Даг тем временем продолжал свои логические построения:
— Итак, это твой и ее ребенок. Ты уверен, что Пейдж не гоняется за твоими деньгами?
— Если так, она бы не сбежала.
— Кто их разберет, этих женщин, они такие хитрые.
— Только не Пейдж! — отрезал Картер.
Даг снова замолчал, потом откусил кусок пиццы, запил пивом и, проглотив, вынес вердикт:
— Ты втрескался в эту девчонку по уши.
Картер почувствовал себя неуютно.
— За последние два дня ты уже третий, кто мне это говорит. Мне до чертиков надоело, что все копаются в моих чувствах!
Даг развел руками.
— Не пойму я тебя, дружище. Если ты ее не любишь, то почему у тебя вид, как у побитой собаки? А если любишь, то какого черта торчишь тут со мной, вместо того чтобы ее разыскивать?
— Она не хочет, чтобы я ее искал.
Картер вздохнул с неподдельным отчаянием. Даг спокойно допил пиво и налил себе еще.
— Вот что, давай не будем валять дурака. Если я тебя подталкиваю, то только потому, что мне интересно, чем вся эта история закончится. Пока я понял следующее: во-первых, ты любишь Пейдж, во-вторых, необходимость сидеть и ждать, когда же она вернется, сводит тебя с ума. В-третьих, хороший частный детектив найдет ее в два счета и, может быть, тогда ты наконец успокоишься. И, в-четвертых, я взял отпуск за свой счет, чтобы быть твоим шафером, но для свадьбы нужна невеста.
— Давай-ка задержимся на третьем пункте, — предложил Картер. — Думаешь, мне не приходило в голову нанять частного детектива? Пойми, если Пейдж не хочет вернуться ко мне по собственной воле, что толку ее разыскивать? Я же не могу тащить ее к алтарю силой! Даже если бы я это сделал, она бы ответила священнику не «да», а «нет». — Он вздохнул. — Это одна из причин, по которым я ее люблю. — Последние три слова, казалось, повисли в воздухе. Картер обхватил голову руками и глухо пробормотал: — Господи, почему я позже всех это понял? Я же действительно ее люблю. Наверное, я влюбился в нее еще тогда, когда увидел в первый раз.
Даг похлопал друга по плечу.
— Не убивайся так, приятель, она обязательно вернется.
— Или ты притащишь ее на веревке? — Картер усмехнулся. — Ты прав, я не могу больше сидеть сложа руки. Завтра я отправлюсь вдоль побережья, буду заезжать во все мотели и гостиницы подряд. Самое смешное, что у меня впереди три выходных — у меня и у Пейдж, я это устроил, чтобы у нас был маленький медовый месяц.
— Если ты найдешь Пейдж завтра, вы еще сможете использовать эти выходные. Ты посиди тут, а я пойду насажу на вертел пару кусков мяса.
Оставшись в одиночестве, Картер посмотрел в даль, туда, где небо смыкалось с океаном. Да, он любил Пейдж и хотел, чтобы она стала его женой, но больше всего на свете он хотел, чтобы она его тоже любила. Картер дорого дал бы, чтобы разделять уверенность Дага, что свадьба состоится.
Воскресным вечером Пейдж сидела перед телевизором. Она провела перед экраном уже часа четыре и смотрела все подряд: новости, ток-шоу, рекламу, уроки кулинарии, погоду, опять новости. Спальня была очень удобной, но так и должно быть: гостиничный номер со старинной кроватью с пологом и вышитым вручную льняным постельным бельем стоил недешево. Пейдж рассудила, что, если уж она несчастна, можно предаться своему горю в стильной, комфортабельной обстановке. За время, прошедшее с пятницы, когда она уехала из дома, ее планы на будущее не стали яснее.
Пейдж ехала, куда глаза глядят, пока ей не попалась на пути эта элегантная стилизованная под старину гостиница. В субботу, после того, как прошла утренняя тошнота, Пейдж отправилась за покупками. Проведя в магазинах почти весь день, она купила одежду для беременных и соблазнилась на несколько детских вещичек, которые одинаково подошли бы как для мальчика, так и для девочки. В воскресенье Пейдж устроила себе длительную прогулку и, приятно уставшая, вернулась в гостиницу. Несмотря ни на что, Пейдж чувствовала себя глубоко несчастной. Этот день должен был стать днем ее свадьбы, а предстоящая ночь должна была стать ее первой брачной ночью.
Пейдж встала и заходила по комнате, скрестив руки на груди. К сожалению, это не помогло подавить желание, постоянно напоминавшее о себе и днем, и ночью. Тогда она разложила на покрывале крошечные ползунки с вышитыми трогательными пчелками. Убегая от Картера, она убеждала еще не родившегося ребенка, что ему будет достаточно одного родителя, но теперь Пейдж не была в этом уверена. Она засомневалась, имеет ли право лишать малыша полноценной семьи, двух любящих родителей.