Писатель может поступиться точностью деталей, если этим обеспечивается большая выразительность произведения. Но надо помнить, что целые поколения строят свою жизнь по образцу поведения художественных героев. М. Горький вспоминал толстовские слова об И.С. Тургеневе, который «написал удивительные портреты женщин. Может быть, таких, как он писал, и не было, но когда он написал их, они появились. Это верно, я сам наблюдал тургеневских женщин».
Аналогичные описанным в художественном произведении жизненные ситуации запускают механизм подражания воображаемым смыслам.
Подражание в широком смысле слова - это изначальный и весьма распространенный факт в жизни человека. Сохранение и передача опыта, необходимого для жизни, осуществляется во многом путем подражания».
Читатель всегда ассоциирует себя с героями книги. На сопереживаниях держится его эмоциональный интерес. Это обусловлено особенностью человеческой психологии и работой подсознания.
Здесь мы уже вплотную подошли к другому пункту меню ресторана здоровой пищи для ума "ответственность автора перед читателями и ассоциирование последними себя с героями произведений". Но я хочу логично завершить тему, которая, я уверена, будет интересна и познавательная читателям моего блога.
Антиюгэн или Что творится с литературой ?
К сожалению, искусство владение авторами югэном уже с начала двухтысячных осуждается самими читателями.
Цитата:
«В советском литературоведении принято было считать, что массовая культура и литература - явление, характерное только для капиталистического мира, хотя существовала она и в советское время: вспомним произведения Ю. Семенова и В. Пикуля, пользовавшиеся невероятным успехом. Но не подлежит сомнению, что расцвет массовой литературы произошел уже в постперестроечной России. У массового читателя, выбитого из колеи переходом к новой общественной формации, возникла потребность в развлекательной литературе, способствующей релаксации. Эпоха перемен, принесшая с собой разруху в умах и сердцах, породила тревогу за настоящее и неуверенность в будущем, а массовая литература навевала «сон золотой», заставляла переживать над вымышленными перипетиями судеб вымышленных героев и помогала хоть на время выключиться из реальности. Не утомляя читателя, давала ему возможность отдохнуть от условий обыденной жизни и получить другие впечатления, более яркие, чем дает окружающая действительность»
Люди привыкли к некачественному чтиву, не несущему никакой смысловой нагрузки, не имеющему серьёзного значительного для личности подтекста и не заставляющему мозг размышлять, учиться.
_____________________________________________________
«Сначала массовый читатель, причём даже не самый глупый, стал недосказанность воспринимать с раздражением, а потом - со злобой. Намёк принимается в штыки. Читатель уверился, что недосказанность имеет место в книге не из эстетических соображений, а потому что автор чего-то не знает. Как же так, он мне о самом интересном не рассказал! А если автор знает, то забыл об этом написать в книжке, недоработал, упустил, поленился - ай-яй-яй! Как же так, он мне о самом интересном не рассказал!
Важным эстетическим достоинством текста становится не намёк и недосказанность, а соответствие текста художественного тексту энциклопедии. На том ли месте находится замок в книге, где должен быть согласно географическому справочнику? Соответствует ли третья слева заклёпка на хауберке тому изображению, которое я видел в пособии по доспеху соответствующего периода? Может ли фотонный звездолёт развить указанную скорость, а если может, то сколько ему на это понадобится топлива и какого именно? За какое время и с каким ускорением он эту скорость разовьёт - и как устроен его реактор?
Всё вышеописанное - повторимся! - становится не просто категорией достоверности, а категорией эстетической: это хорошая книга, раз всё правильно написано. Соответственно, талант писателя - в том, что он верно следует энциклопедии.
Вслед за читателем подтягиваются критики. Прошло немного лет - и критик соответствие заклёпки в романе заклёпке из энциклопедии начинает считать эстетической категорией. В рецензиях этому уделяется особое внимание. Вместо того чтобы разбирать, грубо говоря, сюжет, мотивации героев, достоверность характеров и образов, динамику сюжета, эмоциональное впечатление от книги, критик начинает проверять текст на соответствие справочнику - или его, критика, представлениям о том, как это должно быть на самом деле.
Вслед за читателями и критиками искусство намёка и недосказанности начинают убивать сами писатели. Что делают эти господа? Ах, Стругацкие в «Обитаемом острове» не всё нам подробнейшим образом рассказали! Умолчали, как живут за границей государства, что происходит с варварами, как танки борются с белыми субмаринами, кто всё-таки построил имперский бомбовоз, что происходит в Островной империи, почему началась война, кто её начал и зачем... Отлично! Мы посадим десять литераторов, и они будут продолжать «Обитаемый остров»! Расписывая каждый намёк в хлам! В слякоть! Разжёвывая подробнейшим образом! То есть убивая соавторство читателя на корню. Читатель не должен сам ничего достраивать и придумывать - придут наёмные работники и всё подробнейшим образом изложат.