Пообедали, и пошёл в сауну, где сегодня было полно народу, а температура была чуть выше шестидесяти. Разве это сауна? Парилка несчастная! А ещё точнее — холодилка. Надо бы купаться по понедельникам, но в ноябре уже начну курсы, так что времени на сауну и бассейн, наверное, не будет, а жаль.
Вечером попечатал списки будущих курсантов. Пришла Анна Павловна с бутылкой водки. Пригласили Александра Васильевича с Тамилой Бекировной, посидели у меня за бутылочкой, попели, я читал стихи.
В понедельник отпечатал материал по приёму туристов, допечатал списки для курсов, обсудил программу с Александром Васильевичем, словом работал в основном с Анной Павловной Барановой и забыл пойти позаниматься английским с Ларисой.
Вечером нас с Анной Павловной пригласили к себе супруги Ткаченко.
Опять пили водку, пели украинские песни, и я читал стихи. Засиделись не заметно до двух часов ночи.
А сегодня утром встал с полу дурной головой, позавтракал и в десять тридцать полетели с Александром Васильевичем и Барановой на Пирамиду.
Утром шёл мягкий снежок, но видимость была нормальной для полётов, то есть противоположный берег был виден. Летели ещё при свете дня почти пол часа, но приземлялись уже в сумерках.
Вертолётная площадка на Пирамиде совсем маленькая. Никакой взлётно-посадочной полосы здесь нет. Морская вода совсем рядом. Но вертолёт садится очень точно в середине площадки на специальную отметку. Нас встретили Людмила Петровна и заместитель директора рудника. Сели в машину и поехали в центр посёлка. Это недалеко. Прошлись по посёлку. Действительно одна из гор напоминает собой по форме египетскую пирамиду. Любопытен домик, сложенный шахтёрами из пустых бутылок. Сам посёлок, вдоль и поперек перерезанный теплотрассами, по которым ходят, как по мосткам, мне не показался интересным. Но тут, говорят, есть изумительный водопад, отсюда хорошо виден знаменитый ледник Норденшельда, где-то близко у берега лежат на льду нерпы.
Пообедали неплохо в пирамидской столовой. Она ничуть не хуже нашей в Баренцбурге. Поработали с Людмилой Петровной над её экскурсией, оставили Анну Павловну знакомиться с посёлком подробнее, а сами с Александром Васильевичем улетели назад в кромешной темноте. Над нашим спорткомплексом зажглась звезда. По этому поводу я сочинил песню «Светит баренцбургская звезда» на мотив известной всем песни Пахмутовой.
0 °C
Вчера вечером, когда мы прилетели в Баренцбург и перед тем как у дверей квартиры сказать спокойной ночи, Александр Васильевич сообщил, что сегодня летим в Лонгиербюен. И вот пришлось встать в семь утра, скоренько умыться, побриться и сбегать в столовую позавтракать. Погода не пугала.
Тепло. На световом табло над жилым корпусом ноль градусов. В столовой съел в этот раз и первое, и второе, чего никогда утром не делаю, но предстоит, может, долгое непринятие пищи. Спустился в порт, где возле буксира «Гуреев» к восьми утра собрались все, кроме Александра Васильевича. Консул Леонид Михайлович, человек невысокого роста, интеллигентной внешности, суховатый на вид начал сердится. Он привык выходить точно в назначенное время. Я уже знаю, что и вертолётчики начинают запускать двигатель, как только видят подъезжающую машину консула, и с его входом в салон вертолёта дверцу закрывают, и начинается полёт.
Звоню Александру Васильевичу. Он у себя в кабинете, сказал что очень занят и просил подождать. Как я и предполагал, задержал телефонным звонком из Москвы Шатиров, которому нужно было что-то срочно отправить факсом в Германию. В Лонгиербюен шли хорошо без приключений и особой болтанки в море. Меня-то волны не волнуют — я не укачиваюсь никогда, зато других пассажиров это беспокоит. К позднему нынче рассвету прибыли в норвежский посёлок. В этот раз с нами был и водитель Мутин Гена. Он поехал с одной стороны, как водитель, а с другой стороны, чтобы продавать сувениры.
Думаю, что в его торговле заинтересован не только он, коли ему разрешается ездить, оставляя дела в Баренцбурге. Ведь водить машину в Лонгиербюене может и сам Александр Васильевич, что он и делает в некоторых случаях.
Нас встретила машина аэрофлотчиков, с нею Гена добрался до аэропорта и оттуда приехал на нашей машине. Поехали сначала в бутикен — так по-норвежски называется «магазин», то есть в данном случае универмаг.
У норвежцев высокие зарплаты, но ведь и цены на товары высоки, не сопоставимы с нашими. Конечно, работая, скажем, учителем и получая зарплату в восемнадцать-двадцать тысяч крон в месяц, человек может себе позволить купить книгу за сто-двести крон, что будет составлять двадцать-тридцать долларов. А у нас, если учесть то, что доллар на чёрном рынке поднялся в цене до пятидесяти рублей, то двадцать долларов превращаются в тысячу рублей, что является астрономической суммой для книги, если у нас она стоит в пределах двух-трёх рублей. Но пересчитывая таким способом кроны на советские рубли, мне вообще нечего покупать здесь, ибо все цены кажутся бешеными. Хотя, конечно, это связано с резким падением курса рубля.