Но Ховде продолжал свою активность, не смущаясь неудачами. Когда я уже прекратил свою работу на Шпицбергене, мой всё ещё друг Ховде позвонил мне домой и прислал по электронной почте предложение о туристическом проекте в Москве. По его просьбе я стал готовить маршрут и базу для приёма норвежских туристов, желающих проехать по Золотому кольцу Москвы. Но с начала Ховде должен был приехать сам и ознакомиться с проектом. Не приехал.
Однако следующим письмом сообщал, что готовит группу радистов-любителей разных европейских стран для поездки в Баренцбург, откуда они будут устанавливать радиосвязь со всем миром, и просил быть чем-то вроде руководителя группы, то есть обеспечить их пребывание в Баренцбурге и доставку туда радистов с их оборудованием. Естественно оплату всех расходов Ховде гарантировал.
Этот его проект осуществился. Группу я принял в Лонгиербюене, привёз в Баренцбург, обеспечил всем необходимым. Часть любителей полезла на гору для установления связи, другую часть отправили на нашу базу у Ледового озера.
Радисты были довольны. Проблема оказалась в другом. Ховде попросил меня выставить ему счёт за услуги, предоставлявшиеся в российском посёлке, то есть проживание, питание и транспорт, но пообещал оплатить его по возвращении в Лонгиербюен, где собирался взять деньги из банка. Но выставленный от треста «Арктикуголь» счёт и по сей день не оплачен, что позволило руководству треста предположить, что это я их обманул, поскольку всем пребыванием группы руководил в Баренцбурге я.
Меня же Ховде на обратном пути привёз к себе домой в окрестностях Осло, где я провёл в обществе его семьи почти сутки. Да, это было незабываемое для меня время знакомства с Норвегией.
Дом моего друга находится в горах и буквально в десятках метрах от него начинается лес. Где бы я ни бывал обычно, если встречался лес, я обязательно в него шёл. Так и здесь я пошёл пройтись по совершенно незнакомому мне лесному краю. Он, как и у нас в России, здесь прекрасен. Немало хоженых троп, поскольку жильё человека рядом, но людей почти не видел. Дойдя до оврага, решил позвонить по мобильному телефону домой в Москву. И в самый момент нашего разговора увидел внизу оврага прекрасного лося, о чём и стал немедля рассказывать по телефону жене. Это была фантастическая удача. Когда пришёл и стал рассказывать о встрече семейству Ховде, они тоже были удивлены.
Видимо, не часто им самим приходится встречаться с животными в лесу. Да и бывают ли они там часто?
Но во дворе у них живёт в своеобразном небольшом вольере, сделанном из проволочной сетки, кролик. Он всё время пытается прокопать ход под сеткой и удрать.
Вечером Ховде повёз меня и младшего сына на экскурсию, включая попутную рыбалку. На реке я забросил блесну в самый перекат и сразу почувствовал рывок форели. Подматывая катушкой рыбу и выводя уже её к берегу, у видел краем глаза улыбку Ховде и услышал его радостный голос:
— Поздравляю, мистер Бузни, это ваша первая рыба.
Ну не знаю, известна ли в Норвегии русская примета, не говорить под руку и не поздравлять заранее, только рыба тут же, ударившись хвостом о камни, подскочила и сорвалась с блесны. Остальные забросы были безрезультатными, и мы поехали осматривать пещеры и зоосад.
На следующий день, провожая в аэропорт, на мой вопрос об оплате сказал, Ховде сказал, что тресту уже перевёл деньги, а то, что обещал мне, тоже перечислил на мой московский адрес. До последнего момента мне хотелось верить, что всё так и есть. Не привык я не доверять людям. Но ошибся.
В период нашего предполагавшегося сотрудничества Ховде оказывал мне немало услуг со своей стороны. Встречая нас с директором треста по кадрам в Осло, он организовывал нам экскурсию, возил в ресторан, находил место для официальных переговоров, которое тоже стоило денег. Всё это понятно и нами ценилось. Но если Ховде счёл, что это должно быть компенсировано бесплатными услугами со стороны треста, то подобные вещи у порядочных бизнесменов положено оговаривать предварительно с согласия обеих сторон.
Может быть, на что-то мы бы и согласились. Но этого не произошло.
Ян Эгилю было неприятно слышать о последних действиях Ховде. Он тоже был им обманут во многих отношениях. С Ян Эгилем мы по-прежнему друзья. Его телефонный звонок в научный городок Баренцбурга с острова Крит был для меня приятной неожиданностью. Звонил он мне, как я понял, не подолгу службы, поскольку знал, что я уже давно не работаю на Шпицбергене, а по доброй памяти.
Сейчас Ян Эгиля волнует проблема только что запущенного со Шпицбергена аэростата. Сообщает, перед его запуском во все заинтересованные страны рассылались предварительные запросы с просьбой дать добро на пролёт через из территории. Ответы дали Канада, США, Англия и прочие заинтересованные в пространстве страны, кроме России. Ян Эгиль хотел узнать у меня, в чём дело. Это очень смешно, поскольку я, разумеется, ничего об этом запуске не слышал и никакого к нему отношения не имею, даже не знаю, кому они и что писали. Попросил Ян Эгеля, чтобы мне позвонил тот, кто знает об этом чуть больше. У Ян Эгеля английский не очень хороший, так что он объяснить толком ничего не может. Но он позвонил мне и после обеда по этому вопросу. Я пообещал узнать у наших учёных, занимающихся атмосферой.