А.Улсен: Мы ни в коей мере не хотим создавать такие сложности. Эти положения безусловно относятся к норвежской стороне.
Бузни: Мы так и понимаем. Поэтому нельзя ли в предписании сделать такую оговорку, что они не так обязательны для российских посёлков, как для норвежских? А то они написаны в основном для норвежцев, а получается так, что то же самое и для остальных.
Хансен: Предписания написаны одни для всех посёлков, но, конечно, ко всем разные подходы.
Бузни: Тогда у меня последний вопрос. На какой период времени расчитаны предписания и как часто они будут меняться и дополняться?
Гаарде: Процесс планирования довольно долгий и пока нет определённой ясности по этому вопросу.
Бузни: Обычно план составляется на год или другой срок. В данном случае нет такого?
Гаарде: Раньше составлялись планы на более длительный период, а сейчас на более короткий, так как он ещё разрабатывается. В предписании даётся только метод планирования. Там не говорится как это делать.
Бузни: В том-то и дело, что не говорится. Поэтому мы спрашиваем.
Гаарде: Трест является предпринимателем и сам может планировать, как он хочет. К каждому такому плану разрабатываются положения.
Предприниматель разрабатывает такие положения.
Норвежская сторона длительное время переговаривалась между собой, из чего было ясно, что многие положения проекта предписаний им самим не вполне понятны. Обсуждение первого вопроса закончилось и все участники, кроме госпожи Улсен и российской стороны ушли.
При обсуждении второго вопроса госпожа Улсен упомянула о том, что многие почтовые отделения в Норвегии закрыты и почтовая служба хочет сократить расходы, в связи с чем губернатор интересуется нет ли возможности в помещениях почтовых отделений Баренцбурга и Пирамиды устроить нечто вроде норвежской конторы, в которой время от времени могли бы работать горный инспектор, представители санитарной или других служб.
Я объяснил, что совмещать почтовую службу с другими совершенно невозможно. Губернатор согласилась и спросила нельзя ли выделить отдельные помещения в аренду для конторы губернатора, но в центре посёлков. Я напомнил, что мы сами предлагали это в прошлом году в обмен на помещение в Лонгиербюене для представителей треста «Арктикуголь». Госпожа Улсен ответила, что помещений в Лонгиербюене у конторы губернатора нет. Я предложил госпоже Улсен высказать свою просьбу письменно, пояснив для каких именно целей они хотят иметь помещения в российских посёлках, и пообещал немедленно переправить просьбу в Москву для принятия решения.
На этом встеча была закончена.
В предложенном мною протоколе совещания ещё не говорится о будущем законе об охране окружающей среды Шпицбергена. Речь о нём шла гораздо позже. Будущие крупные изменения статуса Шпицбергена готовились постепенно, поэтапно. Одним из таких этапов и являлось данное обсуждение.
Попили чай, поговорили с Нессом, который сообщил о том, что Цивка сегодня улетает в Москву вместе с комиссией, а в Лонгиербюен они прилетели вчера. Удивительно, что мы с ними не встретились. Пошли к себе в гостиницу.
Пообедали бульоном и жареной курочкой, которую я купил ещё в Баренцбурге для этого случая. Попили чай с булочками и сыром с маслом. Словом, обед получился на славу.
Поспали и пошли опять пройтись. Подходя к центру, увидели на параллельной дороге у магазинов группу русских и Цивку. Встречаться с ними не хотели, поэтому свернули к конторе губернатора, затем пошли к Хьюсету, где посидели весьма приятно за бокалом пива с орешками за 94 кроны на двоих.
Пришли в гостиницу, опять же выпили чай с бутербродами и тем завершили день.
Жизнь любопытна своими поворотами, если даже эти повороты не совпадают с желаниями. Однообразие убивает, но у меня оно практически не бывает. Вот, например, утро началось с того, что я проспал, так как вчера забыл завести будильник, то есть включить его. Проснулся пятнадцать минут девятого. Старков, конечно, спал, когда я прибежал его будить. Потом я пошёл сам умываться, но по пути встретил Уле Рейстада с собаками. Сам он счищал мусор с части своего здания.
Я обрадовался собакам и они мне, начав заигрывать со мной бросанием дощечки на мою ногу, ожидая, что бы я её отбросил подальше. Смешные чёрные собаки. Уле в это время говорил о том, что хочет пригласить меня на оленину, и договорились на воскресенье в семь тридцать вечера. Я предложил принести водку, но он сказал, что она у него есть да и напомнил, что он пьёт мало. Ну ладно. Он сказал добро пожаловать и Старкову.