В моём номере гестхауса висит плакат, рассказывающий историю гестхауса. Там говорится о том, что «стормесса», то есть столовая, а сейчас ресепшин и кафе, была построена в 1947 г. и обслуживала в то время шахтёров
23 часа в сутки. Питание, говорится, было хорошим и разнообразным, однако бывали случаи, когда шахтёры протестовали, стуча ложками по столам, топая ногами, а порой и отказывались выходить на смену, если, например, рыбные тефтели подавали три раза в неделю или часто давали картошку с селёдкой. Рассказав об этом, я сообщил, что в столовой Баренцбурга сейчас подают картофельное пюре не то, что три раза в неделю, а три раза в день. И не только пюре. Стало обычным на ужин давать то, что осталось от обеда, то есть обед и ужин одинаковы. При этом никакого выбора. И шахтёры едят, ничего не предпринимая. Единственно что, так это половина населения посёлка стали питаться дома, а не в столовой.
После ужина-обеда мы отдали Умбрейту сапоги, а сами пошли по домам и кемарнули пару часиков. Старков проснулся, пришёл и мы почаёвничали, а потом погуляли перед сном. По пути встретил Рейстада, с которым поболтали о его строительных проблемах. Его интересовало, нельзя ли найти в Баренцбурге штукатура и столяра, которые бы могли у него поработать. Но в этом случае, если таковые найдутся, нужно оформлять визы для выезда рабочих через Норвегию. Уле всё знает и всё организует. Главное — найти желающих работать и имеющих возможность. Посмотрю, когда буду в Баренцбурге.
Вот и закончился день, полный настоящих полярных приключений.
Я думал, что сегодня день будет без неожиданностей, но ошибся. Хоть это не то, что вчера, но всё-таки.
Вообще-то день начался, как обычно. Небо в тучах. Спокойно встал по будильнику. Плечи уже почти не болели после вчерашнего, так как я сразу принял душ (горячий, конечно, а не холодный). Позавтракали и решили отдохнуть до полудня. Потом прошлись в городок, где купили по поясной сумочке для подарков. Старков накупил ещё конфет всяких, а я не стал. Наши конфеты ничуть не хуже.
Тут возле бутикена нас поймал вездесущий Умбрейт. Мы поехали ко мне в номер переводить статью из Свальбард постена. Перевели. Он диктовал на английском в переводе с норвежского, а я сразу печатал на компьютере русский вариант. Потом пришёл Старков, а Умбрейт укатил в магазин. Мы приготовили бульон, отварили макароны и стали обедать. Появился Умбрейт, и мы угостили его чаем, поскольку он уже отобедал.
Через некоторое время появился неожиданно Несс и пригласил к себе на вечер по случаю его завтрашнего отъезда на материк. Вот это и было неожиданностью, хотя предугадать можно было. А Старков хотел сегодня встретиться с Чель Морком, но днём его дома не оказалось. После ухода гостей, Старков исчез, видимо, опять пошёл к Челю, а я сел и напечатал ответное письмо в «Свальбард Постен» и записал его на дискету.
Без четверти восемь неожиданно появился Ян Эгиль. Очевидно, он хотел пригласить вечером в ресторан или к себе домой, но я опередил его, сообщив, что через пятнадцать минут приедет Несс и заберёт к себе. Посидели, поболтали. Жаль, конечно. Мне нравилось быть в обществе Ян Эгиля. Но Несс оказался первым.
Пришёл Старков с известием, что так и не дозвонился до Челя. Приехал Несс, я познакомил его с Ян Эгилем. Так сегодня Несс познакомился с двумя моими приятелями, которых не знал прежде. Впрочем, он завтра уезжает. А пока поехали к нему, а Ян Эгиль к себе. По пути захватили Торгеира — переводчика губернатора, во время отпуска которого работал Несс.
Несс жил в однокомнатной квартире большого двухэтажного дома.
Меня удивила при входе в дом довольно старая жестяная раковина для мытья рук. Может быть, это со старых времён. И вход сам по себе чем-то напоминает наши коммуналки. Прошли по коридору типа общежития и вошли в квартиру, где всё оказалось уже по современным стандартам, то есть красиво и с претензией на шик.
Одна стена полностью зеркальная, что создаёт впечатление огромной прихожей — она же кухня. В небольшой комнатке диван, кресла и между ними стол. Я с Торгеиром сели на диван, а Старков и Несс в кресла. Несс угощал литровой бутылкой водки «Викинг», пивом, орешками, макаронами скорого приготовления, блинчиками и чем-то ещё.
Несс почти сразу сообщил, что Торгеир тоже коммунист, как и я. Это любопытно. Торгеир поинтересовался, руководит ли ещё Зюганов и согласился с мыслью, что желательно было бы видеть его более решительным или найти помоложе лидера. Я отдал Торгеиру дискету для передачи её в редакцию. Несс попросил меня прочитать из моей поэмы отрывок о белом медведе, который он ещё не закончил переводить. Посидели приятно, пока всё не выпили. Расходились уже около часа ночи. Пошли со Старковым через весь Лонгиербюен пешком, что было хорошо для освежения головы. Принял душ и в сон.