Это его заявление понравилось не только мне, но и, как я заметил, многим в зале. Так что следующие слова уже воспринимались в русле этой мысли о сохранении социалистических порядков. А говорил Соколов о том, что дисциплина здесь жёсткая, за любое серьёзное нарушение сразу отправляют назад на материк, ибо воспитывать здесь нет возможностей.
Соколов Александр Леонидович. С его именем многое связано в Баренцбурге. Шутка ли, десять лет руководил рудником. Сменил он директора, при чьём руководстве на шахте произошла большая авария, то есть взрыв, от которого погибло пять человек. То было время, когда за гибель на производстве даже одного человека нёс ответственность руководитель предприятия. За период десятилетней работы Соколова на руднике погиб не один десяток человек по разным причинам, но директор оставался работать. Времена изменились.
В 1991 году Ельцин запретил коммунистическую партию на предприятиях. Это существенно меняло расстановку сил. Если в прежние годы рабочему человеку не нравилось отношение к нему со стороны руководства, то он мог пойти пожаловаться в партийную организацию. Ну, где она помогала работнику, где нет — вопрос другой. Люди оставались людьми, хоть и коммунисты, и не всегда даже секретарь партийной организации готов был выступить против начальника и защитить простого человека. Однако такая возможность всегда была, и всякий руководитель действовал обычно с оглядкой, понимая, что как никак, а партийная организация — сила и может в случае чего выступить противником.
Как только на руднике перестала функционировать партийная организация, Соколов, будучи сам в прошлом коммунистом, понял, что власти над ним поубавилось, что здесь в самом далёком далеке от материка, куда никакая контрольная комиссия, никакие журналисты попасть фактически не могут, ему становиться жить легче. Такой же была обстановка во всей стране, но здесь ещё лучше. Так что очень в скором времени он стал на руднике единоличным начальником, без участия которого не мог решиться ни один вопрос.
Директор, просматривая списки новых работников, зачитывал отдельные фамилии, предлагая названным людям подняться. Поднял и меня. Наверное, всем было интересно посмотреть на нового переводчика. Как ни как, а я один на весь рудник.
Представил директор и других начальников отделов. Несколько слов о взаимоотношениях с иностранцами и поведении в особых условиях полузаграницы сказал консул, пояснив, что территория, на которой мы добываем уголь, является советской, но она и ограничена рамками наших посёлков.
После общей беседы начался обход кабинетов, заполнение бланков, медицинский осмотр в больнице. На всё ушёл целый день. Вечером хотел посмотреть телевизор. Включил, но экран почему-то не засветился. Снял заднюю крышку и обнаружил отошедший от контакта проводок. Подсоединил его и о, чудо! — телевизор заработал нормально.
После ужина зашёл в клуб, посмотрел на бассейн. Он оказался гораздо лучше, чем я предполагал. Во-первых, он красиво оформлен. На одной стене керамикой выложены бегущие олени. На другой так же в цвете изображены дельфины, а над ними нечто вроде зимнего сада из живых растений. Тоже хорошо. Над головой высоко деревянный потолок скошенный, как у чердака, но под ним в стене узкие окна, через которые днём проникает солнце. Сейчас хоть и вечер, но ещё светло. Во-вторых, бассейн достаточно велик, двадцать пять метров в длину, так что есть, где поплавать в своё удовольствие. В-третьих, вода в нём морская, и для меня, как для человека, влюблённого в море и к нему привыкшему с детства, это прекрасно.
Купаться не стал, да и не мог, раз не взял с собой ни купальных принадлежностей, ни медицинской справки. А тут строго. В большой прихожей все снимают обувь, надевают принесенные с собой тапочки. На столе, за которым сидит медицинская сестра в белом халате стоит ящик с карточками. Каждый, кто идёт в клуб, находит свою карточку и перекладывает в специальное отделение. Я успел увидеть, как кто-то позвонил по телефону, и дежурная медсестра просмотрела картотеку и сказала в трубку, что тот, о ком спрашивают, ещё не приходил, так как карточка его на месте. Тут, стало быть, все на контроле. Ну, может, так и надо в этих условиях.
Прошёлся по посёлку до фермы и повернул обратно. По пути сорвал травинки и два белых цветочка. Пошлю в письме. Сентиментальность, конечно. Сейчас приму душ и спать.
Встал в семь тридцать утра, побрился нормально электрической бритвой, позавтракал в столовой и к девяти прибыл в управление на занятие по технике безопасности. Там же выступил со своими советами и главный врач больницы. Не все, по его словам, хорошо переносят перемену климата, а по тому надо внимательно следить за своим состоянием, не ходить первые дни в бассейн, не перегружаться и так далее. Ну, это не для меня. Я чувствую себя всегда нормально при переездах. Правда, на севере я впервые, но, мне кажется, что я сразу акклиматизировался и никаких перемен в организме не чувствую.